В старости главное – пережить зиму.
Утром – до ближнего магазина,
благо, дорога известна до
каждой неровности на асфальте.
Дворник на удивленье молод.
Улица предощущает холод,
но ни к чему обновлять пальто:
здесь не Милан в изразцовой смальте,
где и старухи ещё «ого!»...
Гладить собаку, читать Гюго
у гобелена в каморке Карло,
в Карловых Варах, а впрочем, Нарва
тоже сгодится, когда зима:
смахивать лица, менять дома
и оставлять за порогом время,
в странном созвучии "Ревель – ревень"
распознавать переливы вод…
Посуху – это почти что вброд,
если родился среди евреев.
Ночь промелькнула, как интермеццо.
Жизни не хватит и ста Венеций –
смерть по запросам куда скромней.
Скован предзимьем бессильный хорос,
долгое слово ворует голос
в полуиспуге коротких дней.
Где-то январь – незнакомым бродом –
белой рекою, большим народом –
там, на неведомом берегу, –
в час, где следами – в сухом снегу –
здесь – наступление воскресенья.
Тут не проходишь в твоём осеннем –
снег прогнозируют к четвергу.