тревожный гул земли за горизонтом
всё сотрясал, вскипала топь болот
тот Апокалипсис был ярким натюрмортом
все, ускоряясь, боль, неслась в водоворот
два тощих чёрта (выживут едва ли)
суча копытом вековую грязь
меня к столбу навечно прибивали
кряхтя, пыхтя, плюясь и матерясь
оглядываясь злобно на скрижали
спеша, лупили суки, по рукам
я издевался, что гвоздей им мало дали
такой аккорд, а поручили дуракам!
тут косоглазый (ткнув меня больнее)
сказал: не обижайся ты на нас
нам только приказали, там виднее
а наше дело – выполнить заказ
таких упрямых, мы уж тыщу загубили
вас много, не послушавших Судьбу
и всем горит, чтобы скорей прибили
медаль, почет и... полежать в гробу
чтоб песни и сказания слагали
и девы плакали, и медный монумент
вы этим только нам и помогали
мы пополняем новых душ ассортимент
так что не пыжься, супротив теченья
плыви туда, куда лукавый указал
а та-ам: елей, наложницы, печенье…
да я бы первый ломанулся на вокзал
а ты чего добился? столб и скука…
и будешь век торчать... один, без баб
геройство, Саня, вредненькая штука
скажи, пока не поздно: Азм есть раб!
тут небо выстрелило огненные грозди
и черти, вспыхнув, перешли на вой
я, поднатужившись, сошел с креста сквозь гвозди
собрал лохмотья и пошел домой