Трава по-прежнему мягка,
и принимает как перина тело,
и дела нет, какую песню пела
она перед паденьем седока.
Привычка к ветру становиться задом
— не соглашение с ним,— попытка спрятать от песка глаза,
такие честные, как будто их не раздирало смрадом,
не жгло слезой, и всё на свете белом — Божия роса.
Но нет пророка у себя в народе.
Трава слаба, но этим и трава.
Репейник, многоцвет, простая мурава
— по ней всегда ботинок чей-то ходит.
И в этом тоже есть живая правота.
Ноябрь, 2018