Замзамечательный мистер Джаред
С утра ничего не задалось. Мистеру Джареду еще в восемь до полудня стало особенно мучительно. Вихрями пустынных самумов (откуда и слово нашел-то?) под коротко стриженными волосами у него роились пчелы хреновых мыслей. Имя им было — легион лингвистических казусов. Если бы это были просто понятЫе, если бы они просто лепили запятЫе на его безжизненное тело... На худой конец, черт с ними, бормотали бы ОБЫЧНУЮ мятую-мятную невнятицу, прахкпеплу… Но они же тру-били! Делали ему мучительность. Подавляли шокирующими проделками, шевелили изнутри кожу и шевелились самыми жирными жерновами!
«Отчего же я такой никчемный? Отчего же я — слаб?» Вопросил себя мистер Джаред.
Нет… Не так.
«Почему же я — никто? Почему я так измотан и устал?» Спросил в потолок короткостри... мужчина.
Нет?
Мистер Джаред просто потерялся в смыслах и больше не мог говорить про себя в тех самых смыслах (чего уж скрывать, и во всех остальных тоже). Можно было бы пожевать буквы, покатать на губах слова, мимически очертить фразу (обже… жебо… боже, что все это значит?!)… ну, хоть Замза… Замзззза…. Зааааз…. Но тоже нет.
Голова раскалывалась горячигоршком с зеленогорошком.
И это было невыносительно.
Тогда МИСТЕР Джаред Взял трубку Телефона И… назвонил Мэгги Рэйн (её, конечно, звали уже не так).
-Мэгг, непозволительно и невнятновиновно! Кажется тебе ли это, Эггми Эрйн?
-Пожалуй, ты прав, - чрезвычурно прожурчала Мээг. - Ведь в самом деле, что-то неладно. Ещё вчера солнечный свет был золотом на лазурных каплях. А сегодня он вообще ушел только в песочный оттенок. Ты понимаешь, что это значит? Джаред, а ты когда-нибудь видел навозного жука?
Заамзаааз….Тренькнула трубка.
Тогда мистер Джаред (он просто не желал верить тому, что происходило этим несчастным утром) позвонил Арчибалду Грину. Уродливое, кукоженно-златное, но все же это было успешное, гобсекообразное дельцовое тело млекопитательного Сделалсебясама. «С вас ни цента, но проценты» - вы серьезно, кому нужны такие шутки? Кому нужен такой сделалсебясам?! Небясам…. Зааааааз...
-Сэр Арчибалд, почимши в днесь, как ты поживаешь? Утро предумышленно вневалютно? Долг мой безвозвратно невозвратен, веришь ли ты?
-Проспитесь, друг мой. - отвечал мистер Грин. - Золотовалютные фонды страны Б***ии, где ваш покорный слуга…
Зааааа…. Нет, не обрыв связи.
- Знаете ли вы, что именно сегодня тасманский доллар….
- А уголь, закупленный мною, оказался…
- Вы видели навозного жука, мой пьяный друг?
Джаред решительнорешил совершить нечто несоизверимое.
Ну, и еще одна попустытка. Попробуем… Да, так и есть! Клод Парижанин должен сломать лед этого нароста на колючей тьме зимоземляных визжательных труб. Хорошо, кстати, что мистер Джаред не ушел по пути материнского… матерного сленга. Да, сэр, примного блогом дарен он был!
Оделся. Обулся. Вышел на солнечный, но, конечно, уже немного песочный свет. Который уже, тоже само собой, никогда не сможет жить полной грудью после ужасающего падения тасманского доллариерихона.
На углу около супермаркета сидел Клод. Как всегда пьяненький, нелепный, несоскладный. Щурился, плевал, чесался и любил жизнь.
- Мистер Клод…
Мистер Джаред всегда пробел пепел… робел перед… Нищими.
-Мистер Клод, как ваше самонечувствие?
-Ах, да, вы ли это, дражайший мистер Джаред? Рад приветствовать вас в моей скромной обители!
Клод обвел дрожайше-дрожащей рукой несколько картонных коробок, кусок крайне грязной копченой грудинки, тряпки, собранные в подобие подушек, и пустой блок сигарет, служивший ему вот уже лет 20 в качестве… всего, для чего может служить.
-Сегодня утром на меня снизошло чудо…
«...ть» - подумал мристре Жардед. «...ть».
Ен емо ли это чуод? Точно, что емо! Мое это чудо! Уыыш. Дважды уыш. Он украл его у меня!
- Вам, а ведь вы всегда подавали мне более других, вероятно стоит выслушать это первым. И бог мне судья, если я понесу это неуважаемому Прескоту Лайму.
Прескот был редактором, о да! Белая рубашка, стрелки на брюках, никакого отвеса не надо, сними он - не дай бог - эти свои брюкви. Складки на широком лбу, которые, казалось, выглажены были тоже, мирокровоточили надписью - позор нашего пригорода. Бьет жену, и при этом редактор! Нет уж, бросайте это неважественное, порицательное действование. Ведь слеваслово… праволево… воистину уже только одного редакторства хватит с головой!
-Совершенственно согласен, сэр Клод. Так у вас чтоже?
«Убью!» - подумал мистер Джаред. - «Крвасть меню словась! Непрелестно. Нечертвесно. Никак. Не кради! Процитиирует МЕНЯ — застрелю!».
- И стало так! - усоп Томплинсон в постели на Беркли-сквер, И за волосы схватил его посланник надмирных сфер. Схватил его за волосы Дух черт-те куда повлек, - И Млечный Путь гудел по пути, как вздутый дождем поток… - сказал Клод.
И все стало так.
Мистер Джаред возвращался домой. Он был подавлен. Терпко-расстроганно — пустопорожен.
-Ыуыуыыы! - сказал Томплин… Мистер Джаред. -Ууыыы. Ыш!
Лучше не сказал бы никто за всю историю, которую пишет человечество.
И он открыл газовую конфорку.
- Лукас ван Лейден! Ян ван Эйк! - Мээг отложила акварель, коей безуспешно рисовала ветвь эбенового дерева. - Возможно, и ты, художник по имени…
И легла спать, не надеясь проснуться.
Арчибалд вёл счет своим финансам. Выходило не очень. Не очень небанкротно выходило, увы.
А утром Клод Парижанин был счастлив половине грязного пирога и новой картонке.
- Вот же был идиот, - проворчал он, - упокой его душу, этот мистер Джаред. Искал я по его протекции этого фантомного мистера Томплинсона…. Но так и не нашел. Тьфу.
И тут пчелы окончательно решили излететь. Дальше Клод-парижский-урод начал говорить исключительно материнным, ужносающим сленгом нищенствующих индивиндов.
Но запятые вернулись. И буквы.
И курс тасманского доллара.
И Ян ван Эйк…
Ах, нет, он уже ничего не нарисовал. Он к тому времени давно умер.
Наверное.
Уыыы… Ыш!