Май. Девятое число.
Сорок пятый. В среду.
В захолустье донесло
Вести о победе.
Веселится городок,
Пляшет и рыдает.
Средь людей один дедок
Выпить предлагает.
Говорит беззубым ртом,
Разливая брагу,
Мол, за Витьку моего,
За его отвагу!
Гордый! В рваном пиджаке,
А в глазах сияние.
Знал по сводкам о войне
Да из писем дальних.
Мол, у сына на груди
Разные награды
Потому, что покорил
Кенигсберг и Прагу.
И в пожарищах боев,
Днем ли или ночью,
Танк его своей броней
Защищает прочно.
Кружка, мятая у рта,
Пьют: солдат безногий,
Совсем юная вдова
И полковник строгий.
И за деда, и за танк,
За живых и павших!
И светились лица так,
Что и жить не страшно…
Вечерело. Затихал
Гул веселья как-то.
Расходились по домам,
На работу завтра.
А чуть поодаль – старик,
Одинок, бессилен.
Что-то тихо говорит
Во хмелю слезливо.
Подошли: «Отец ты что?»
Шевельнулись брови,
Вытер мокрое лицо:
«У меня, сын, горе…»
Зашептал и вовсе сник:
«Нету Витьки... Жалко?!..
Танк железный, а горит…»
И опять заплакал.