Враги мои подохнут скоро
В мученьях долгих, неземных:
Все околеют под забором,
Дожди обгложут кости их.
Пусть говорят, что месть корява,
Слепа, тлетворна и глуха!
Но как отрадно, Боже правый,
Увидеть смертный одр врага!
Им не слыхать любимых плача
И причитания родни, -
У Бога вышла незадача:
Он им не выделил любви.
Честнее было бы, как Гога*,
Их заколоть, копьём разя.
Но я один, а их ведь много, -
Не ровен час, пырнут меня!
А мне в моей уютно шкурке,
Хотя доволен и не всем:
Бренчу себе на утлой струнке,
Приятно пью и вкусно ем.
(Понос словесный объясняю
Лишь тем, что около кружу, -
Сентенций нужных не стяжаю
И нужных слов не нахожу.
Когда б имел на то способность,
Я б в двух строфах всё изложил.
А так сочится строчек дробность
Незаживающей души.)
Пусть недостойно для поэта
Высоких чувств не проявлять!
Плевать на это с минарета, -
Хочу на гробе проплясать!
Я с вами - краешком сознанья,
Я чую родственность души:
Сорвусь ли в пропасть мирозданья,
Иль на Парнасе буду жить.
Пошла в загул златая рота!
Ах, застрелиться и не встать!
Надеюсь, станет в мире кто-то
Мой одр цветами убирать…
*Гога - уменьшительное ласкательное от Георгий.
Вероятно, автор имеет ввиду «Чудо Георгия о змие»