КАК СЛЫШИТСЯ, ТАК И ПИШЕТСЯ
Запрещается чирикать,
кому велено мурлыкать.
Татьяна Толстая
Точный перевод воробьиных песен на наш язык вряд ли возможен, но внимательный слушатель многое понимает. Так, в залихватски-бахвальном летнем многословии "чик-чик-чикчирик, чик-чик-чикчирик" моей соседке по подъезду слышится:"Семь жён прокормлю, семь жён прокормлю!" А краткую зимнюю руладу "Чир-чик-чик" переводит как "сам чуть жив". Однако и то и другое выговаривается так бодро, звучит так оптимистично, что и у слушателя хандра и депрессия уступают место подъёму и энтузиазму.
Отчётливо расслышал и понял одного воробья Ованес Туманян. Классик рассказал об этом в сказке "Смерть мышонка". Вот эта песня в переводе с армянского:
— Вай, — воробушек запел, —
Братец мой скончался,
Мир вокруг осиротел,
Я один остался!
Горькие слова... Но нет, оказывается, горя не случилось! Пусть воробей всегда поёт радостно, так, как описывал Б.Пастернак: "Чирикал воробей,...на части разрывался, вне себя от счастья, этот щебет..."
В общем, "распеваете вольные арии // миллионом незамкнутых ртов" — справедливо констатировал Саша Чёрный. "Под шумок воробьиного хора" "вступают нотами врассыпную" участники крылатой самодеятельности. Наши пословицы и поговорки тоже не обошли молчанием воробьиные вокализы: "Шумят, как воробьи на дождь"; "И воробей на кошку чирикает" и другие.
Воробьиные песни записываются обычно как звукоподражание. Валерий Медведев в своей знаменитой книге для детей "Фантазии Баранникова" песню воробья представил так: "Чьвит-чьвит! Чиу-чиу! Чень-чень! Чик-чик, чим-чирик!"А Максим Горький в сказке для дошкольников "Воробьишко" диалоги желторотого Пудика с родителями передал такими словами: "Что-что? Чересчур черна! // Чив ли я? Чив-чив! // Чем чванятся - червяка дали - чудо! // Чадо-чадо... Чебурахнешься! //Чем , чисто, чин, чез, чушь, чепуха, чать, чтобы...// Честь имею! " И тому подобное.Воробьиный щебет — чивиканье, чувырканье, чириканье. Впрочем, любое произнесение устно или написание птичьих голосов зависит не столько от слышимых звуков, сколько от речевой культуры данного языка. Например, "кукареку" по-русски так же далеко от подлинного звучания петушиного клича, как и "кикерики" по-немецки.
И уж совершенно безошибочно воспринимается особая сторожевая песня воробья: кто хоть раз слышал это щёлканье, издаваемое при виде близкой опасности, тот по звуку понимает ситуацию — враг рядом! И вся стайка моментально прячется в ветвях.
Есть и ещё одна песня воробья, описываемая знатоками: оказывается, воробей во время атаки на чужака-обидчика издаёт звуки, напоминающие тарахтенье трактора или рычание мотоцикла. Эту воинственную экзотическую песню знают в основном натуралисты. Но и поэтическое ухо Михаила Попова расслышало её, когда в сильный мороз сострадательная рука бросила на балкон обломок масла пернатым. Налетели воробьи: "Гремит их суетливый хор // среди насквозь промерзшей рани,// рычат:"Анкор!", ещё "Анкор!"... Так что певческий репертуар нашего любимца хоть и не столь изыскан и обширен, как у соловья, но далеко не однообразен. Пусть наш вокалист и не оперного уровня, но уж эстрада ему точно по силам!
Одна из функций птичьих песен — обозначение акустическим способом территории для прокорма семьи. Эта защита кормового участка от птиц своего же вида способствует равномерному расселению. Одно время в популярной литературе часто приводили случай, когда у певчего воробья, оказавшегося во владениях соседа, при звуках пения последнего начался сердечный приступ, от которого он и погиб, так как находился в клетке и улететь с чужой территории не мог. Инстинкт территории в период размножения один из доминирующих.
И всё-таки: "Родится дивным музыкантом // на шаткой ветке соловей. //Но всё снегирь не будет Кантом, // и Соломоном — воробей. ". Но, конечно, эти стихи А.А.Фета не перечёркивают ничего из вышеизложенного.
Несмотря на всё это, сопоставления с воробьём почему-то удостоились и поклонники Бахуса. "Старик ...уже чирикал по-воробьиному" — С.Алексеев о речах опьяневшего. "В этом бренном мире кто не пьёт...! Воробей и тот!" (Мустай Карим).О захмелевшем есть и пословицы, упоминающие нашу птаху, например: "За обедом соловей, после обеда воробей" — о косноязычии перебравшего веселящий напиток. Леонид Андреев рассказывал о жизни клиники, что в открываемую по утрам в палате фортку врывался пьяно-весёлый крик воробьёв. Во всех подобных примерах воробьиным "эталоном" выбирается не движение, не походка, а именно речь выпивохи!