Глинка Фёдор (1786–1880)
Гиппиус Зинаида (1869-1945)
Гедройц Вера (1870-1932)
Галковский (Галкаускас) Константин(1875-1963)\
Гира Людас (1884-1946)
Гумилёв Николай (1886-1921)
Протоиерей Гурьянов Николай (1909-2002)
Гречук Алексей (1926)
Гажимон Иван (1931-2017)
Григорьев Юрий (1937)
Гапанюк Юрий (1955)
Гирдаускене Людмила (1959)
Годсент Ундине (1961)
Гладышева Алиса (1979)
Гусарова Татьяна
Гладких Александр
ФЁДОР ГЛИНКА
(1786–1880)
Русский офицер, участник боевых действий войны 1812 г. и декабрьского восстания 1825 г. в С.-Петербурге, поэт, публицист, прозаик. Побывал в Вильне во время изгнания армии Наполеона из пределов России, а также в 1815 г. Эпизоды пребывания зафиксированы в «Письмах русского офицера о Польше, Австрийсих владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием Отечественной и Заграничной войн с 1812 по 1815 год».
ПАРТИЗАН СЕСЛАВИН
Он в юности своей весь отдался наукам,
Дышал мечтой о жизни боевой;
И чтением он ум обогащая свой,
И душу приучал к волшебным славы звукам...
Но вдруг... Двенадцатый, с его войною, год!
Пожар! Отечество горит – и весь народ
К оружью от сохи... И косы на защиту...
Кто там на дереве сидит
И, пепельной золой покрыту,
Москву святую сторожит?
Кто так искусно нам даёт правдивы вести?
Он храбр и прям, как меч!
Ни трусости, ни лести!..
Вот Вильна, польский град, французами кипит!
Двадцатиградусный мороз трещит!
И русские сердца трещат от правой мести!
Кто ж воин сей с отвагою такой,
В крови, с подвязанной рукой,
С дружиной ломится в вороты?
Вот груды золота в разбитых сундуках:
Пусть гинет золото в снегах,
Ему важнее есть заботы,
Чтоб славу скользкую держать в своих руках...
Героям древности он благородством равен,
Душой прямой россиянин,
О нём вещал бы нам и предок-славянин:
– Се-славен!
1812–1825
ПЕРЕГОВОРЫ В БЕЛОЙ ЦЕРКВИ
(Черта из жизни Богдана Хмельницкого)
«Послушай, мой ясновельможный князь!
Я Казимира уважаю;
Но, с твёрдою душой родясь,
Страдал и вдвое пострадаю,
Ни вас, ни Сейма не боясь,
– За край, за род мой и за племя!
Подумай, Любомирский, сам:
Хмельницкий говорит как друг
– Не то уж время,
Чтоб лях давал законы нам
И посылал разъезжих строгих
Сбирать с колодезей налоги
И церкви Божии запродавать жидам!..
Вот положили – соберёмся
И в Белой Церкви погостим:
Мы завтра там.
Там мы о мире попечёмся.
Условием, вельможный князь, твоим Доволен!
В нём сказано, что всякий волен
По званию конвой и свиту привести:
Куда уж казаку за панством вслед ползти?
Вы будете на съезд с шляхетством,
с гайдуками;
Однако ж кое-кто приедет и за нами!».
Расстались. Вот примчалась весть,
Что поляки скрывают месть;
Что свежая больна им рана
И им хотелось бы путём прижать Богдана
И в сеть уловкою завесть
На съезде. – Мудрено! он крепко верил в Бога,
И с колыбельных лет военная тревога
Ему, как мать родная, знакома;
Притом Хмельницкий был великого ума.
Большой конвой вели с собой поляки,
Чтоб, в недостатке слов,
взять верх хоть силой драки;
Но трудно завести в заманку казака!
Узнав, что конница казачья далека,
Готовил лях свои уловки...
Богдан послал лихого ездока:
«Умри – скачи до Кочерговки.
Тут сорок вёрст, там сорок два полка!
Дружней, быстрей, из всей казачьей мочи,
Пусть мчатся на рысях...
Чтоб быть как тут к полночи!
Я знаю, наши прилетят!
И пусть все за лесом полягут по ватагам!..».
Кипит в душе Хмельницкого отвага,
Идёт на съезд... Паны шумят,
Закинув кунтуши, преважно
Закручивают длинный ус,
И смотрят свысока, и говорят протяжно...
Хмельницкий не был сроду трус;
Однако ж видит: идут толки,
Паны особятся, какой-то есть секрет;
Ни откровенности, ни ласки нет,
И на него глядят как волки.
Вот он: «Шляхетные паны!
Как много привели вы свиты,
И ваши вершники все золотом прикрыты;
А мы, военною порой утруждены,
На клячах кое-как примчались;
Но, чтоб над казаком вы больше не ругались...»
Он стал перед окном,
Махнул платком –
И зашатался дом: Под топотом копыт заговорило поле,
И света Божьего в пыли не видно боле!
Не стало пыльных облаков –
И двадцать тысяч Козаков,
Прогнав толпу вельможеских холопей,
Стоят! И двадцать тысяч ратных копий
Торчат! Паны удобрились – и мир подписан,
Который славою в скрижаль времён записан.
1827
ЗИНАИДА ГИППИУС
(1869-1945)
Русская поэтесса, писатель, драматург и литературный критик, одна из видных представительниц Серебряного века. Первые публикации стихов в С-Петербургском «Северном вестнике» (1888). Первый сборник стихотворений «Собрание стихов. 1889 -1903» (1904). В 1899 - 1901 годах сотрудница журнала «Мир искусства». Одна из организаторов религиозно-философских собраний и соредактор религиозно-философского журнала «Новый путь». С 1910 по 1914 годы ведущий критик журналов «Весы», «Русская мысль», газет «Слово», «Речь», «Утро России» и др. Вместе с мужем Дмитрием Мережковским эмигрировала во Францию. По воспоминаниям в начале февраля 1920 в Вильне остановились на три дня в гостинице, а затем переехали на квартиру к пану Ваньковичу. Было организованы встречи и прочитаны несколько лекций. «Наш старый знакомый и друг, Мариан Здеховский, профессор виленского университета, устраивал у себя постоянные, очень интересные, собрания…Собрания у Здеховского продолжались вплоть до нашего отъезда в Варшаву. Бывало много католиков, ксендзов и прелатов. Познакомились мы с очень милым благородным французом, членом военной миссии, d'Aubigny, через которого сносились с Парижем...Общая лекция была прочитана в громадной длинной зале с колоннами, при таком стечении публики, что выломали стеклянную дверь, был шум, и полицмейстер выбегал каждую минуту ...».
ТАМ И ЗДЕСЬ
Там - я люблю иль ненавижу,-
Но понимаю всех равно:
И лгущих,
И обманутых,
И петлю вьющих,
И петлей стянутых...
А здесь - я никого не вижу.
Мне все равны. И все равно.
Бобруйск. Январь 1920
1917. ГЛЯДИМ, ГЛЯДИМ ВСЕ В ТУ ЖЕ СТОРОНУ...
Глядим, глядим все в ту же сторону,
На мшистый дол, на топкий лес,
Вослед прокаркавшему ворону,
На край бледнеющих небес.
Давно ли ты, громада косная,
В освобождающей войне,
О Русь, как туча громоносная,
Восстала в вихре и огне.
И вот опять, опять закована,
И безглагольна, и пуста...
Какой ты чарой зачарована?
Каким проклятьем проклята?
Но, во грехе тобой зачатые,
Хотим с тобою умирать.
Мы дети, матерью проклятые
И проклинающие мать.
1920
ВИДЕНИЕ (ЭТЮД НА «АНТЕ»)
На Смольном новенькие банты
из алых заграничных лент.
Закутили красноармейские франты
близится великий момент.
Жадно комиссарские аманты
мечтают о журнале мод.
Улыбаются спекулянты,
до ушей разевая рот.
Эр-Эс-Эф-ка - из адаманта,
победил пролетарский гнев!
Взбодрились оба гиганта,
Ульянов и Бронштейн Лев.
Завели крепостные куранты
(кто услышит ночной расстрел?),
разработали все пуанты
европейских революционных дел.
В цене упали бриллианты,
появился швейцарский сыр...
. . . . . . . . . . . . . . .
Что случилось? А это Антанта
с большевиками заключает мир.
Минск. Январь 1920
ОТТУДА?
Д. П. С....
Она никогда не знала,
как я любил ее,
как эта любовь пронзала
все бытие мое.
Любил ее бедное платье,
волос ее каждую прядь...
Но если б и мог сказать я -
она б не могла понять.
И были слова, далеки...
И так - до последнего дня,
когда в мои путь одинокий
она проводила меня...
Ни жалоб во мне, ни укора...
Мне каждая мелочь близка,
над каждой я плачу, которой
касалась ее рука...
Не знала - и не узнает,
как я любил ее,
каким острием пронзает
любовь - бытие мое.
И, может быть, лишь оттуда,-
если она уж там,-
поймет любви моей чудо
она по этим слезам...
Варшава.Май 1920
ГЛАЗА ИЗ ТЬМЫ
О эти сны! О эти пробуждения!
Опять не то ль,
Что было в дни позорного пленения,
Не та ли боль?
Не та, не та! Стремит еще стремительней
Лавина дней,
И боль еще тупее и мучительней,
Еще стыдней.
Мелькают дни под серыми покровами,
А ночь длинна.
И вся струится длительными зовами
Из тьмы,- со дна...
Глаза из тьмы, глаза навеки милые,
Неслышный стон...
Как мышь ночная, алая, острокрылая,
Мой каждый сон.
Кому страдание нести бесслезное
Моих ночей?
Таит ответ молчание угрозное,
Но чей? Но чей?
Варшава. Август 1920
РОДИНЕ
I
Не знаю, плакать иль молиться,
Дождаться дня, уйти ли в ночь,
Какою верой укрепиться,
Каким неверием помочь?
И пусть вины своей не знаем,
Она в тебе, она во мне;
И мы горим и не сгораем
В неочищающем огне.
II
Повелишь умереть - умрем.
Жить прикажешь - спорить не станем.
Как один, за тебя пойдем,
За тебя на тебя восстанем.
Видно, жребий у нас таков;
Видно, велено так законом,
Откликается каждый зов
В нашем сердце, тобой зажженном.
Будь что будет. Нейти назад:
Покорились мы Божьей власти.
Подымайся на брата брат,
Разрывайся душа на части!
1920
РОЖДЕНИЕ
Беги, беги, пещерная вода,
Как пенье звонкая, как пламя чистая.
Гори, гори, небесная звезда,
Многоконечная, многолучистая.
Дыши, дыши, прильни к Нему нежней,
Святая, радостная, ночь безлунная...
В тебе рожденного онежь, угрей,
Солома легкая, золоторунная...
Несите вести, звездные мечи,
Туда, туда, где шевелится мга,
Где кровью черной облиты снега,
Несите вести, острые лучи,
На край земли, на самый край, туда -
Что родилась Свобода трехвенечная
И что горит восходная Звезда,
Многоочитая, многоконечная...
24 декабря 1920, Париж
ВЕРА ГЕДРОЙЦ
(1870-1932)
Первая в России женщина профессор хирургии и доктор медицины. Родословная происходит от древнейшего литовского княжеского рода, фамильное имение Гедройцы находилось возле Кернаве. В ходе Первой мировой войны стала наставницей императрицы Александры Федоровны и ее дочерей Ольги и Татьяны по обучению навыкам сестер милосердия. Свои стихи и рассказы публиковала под псевдонимом Сергей Гедройц, печатаясь в журналах «Светлый путь», «Новый журнал для всех», «Вестник теософии», «Северные записки». Была принята в «Цех поэтов» возглавляемый Николаем Гумилевым (1886-1921).
Её именем названа больница в городе Фокино, на Брянщине, где она работала главврачом.
ЯРКО КРИСТАЛЬНЫ, ЧИСТЫ И СВЯЩЕННЫ
Ярко кристальны, чисты и священны
Жизней былых отраженья.
Звуки созвучны, слова соименны,
Радостны душ озаренья.
Праведно вечная сила закона,
Крыл еле слышных шуршанье.
И вдалеке, как фигура дракона,
Мрачной земли очертанье.
Мозг разгорается мыслью иною,
Темных веков распахнулась картина,
Мощные крылья растут за спиною,
Будет и было слилось во едино.
Ломанных молний горящие прутья
В пепел сжигают покров мой телесный,
Кончен на долго покой перепутья;
Возле Могучий -- незримый, безвестный.
***
Помнишь, песни урагана,
Глушь неведомых лесов,
Становище у кургана,
Звук гортанных голосов.
Кровь, оружия бряцанье,
Зверя хищнический вой
И полярное сиянье
Озаряет нас с тобой?
Помнишь, царственному Нилу
Смотрят в воды храмы Пта.
Озимандия могилу
Сторожит веков мечта.
Помнишь, ночь у Пирамиды,
Сонных лотосов цветы?
Жду я, верный жрец Изиды
И ко мне приходишь ты.
Чьей-то волей раскрывались
Своды узки и темны.
Чрез столетья повторялись
Наши встречи, наши сны.
ПРЕДРАССВЕТНАЯ МГЛА
Полночная мечта меж зорьных берегов,
Невидимой струи эфира трепетанье,
Мелодия несказанных стихов,
Теней предсветных лунное сиянье.
Недвижный бег закатных облаков,
Трехцветных рос кристальное блистанье,
Паренье душ свободных от оков,
Земных страстей уснувшее желанье.
Вибраций голубых беззвучная волна,
Огонь любви безтрепетных горений,
Мгла предрассветная, ты вся полна
Мучительных и ярких откровений.
***
Запах вянущих, скошенных трав.
Птиц -- ночных привидений мельканье.
Бархат нежно зеленых мурав,
Переливчатых звезд трепетанье.
Светляков неисчерпанный клад,
Чрезполосье не сжатого хлеба,
И клочками багряный закат,
В синеве утонувшего неба.
С вами я свое лучшее слил
Радость жизни глубоко объемлю.
Я Тобою опять полюбил
Дни и ночи, и небо, и землю
ЦАРСКОСЕЛЬСКИЙ ДВОРЕЦ
Пустынный, белый, одинокий,
С красой раскинутых крылец,
Средь тьмы ночной зимы жестокой,
Как прежде, высится дворец.
Как встарь, решетка вдоль ограды
Покой былого сторожит,
Мороза щедрого награда,
Сугробом снег вокруг лежит.
Молчанье реет злее вьюги,
Не слышен часового шаг,
И только филин - солнца враг
С безумным смехом в час досуга
Напомнит о ушедшем круге,
В котором скрылися года,
Что не вернутся никогда.
О том, что более не будет,
О том, что мозг не позабудет.
Повсюду звезд огнистый мак
И реет гордо алый флаг.
27.XII.1925.Детское Село.
НЕ НАДО
Не надо - нет - не разжимай объятий
Не выпускай меня - не надо слов.
Твой поцелуй так жгуче ароматен,
И, как шатер, беззвезден наш альков.
Еще - опять - века изжить в мгновенье,
Дай умереть - сама умри со мной.
Ночь молчаливая льет чары исступленья,
Росою звонкою на землю сводит зной.
Вот распахнулись звездные палаты,
В лобзаньи слившись жизнию одной,
Не надо - нет - не разжимай объятий,
Дай умереть! Сама умри со мной!
23.V1.1925.
ГОСПИТАЛЬ
Квадрат холодный и печальный
Среди раскинутых аллей,
Куда восток и север дальний
Слал с поля битв куски людей.
Где крики, стоны и проклятья
Наркоз спокойный прекращал,
И непонятные заклятья
Сестер улыбкой освещал.
Мельканье фонарей неясных,
Борьба любви и духов тьмы,
Где трех сестер, сестер прекрасных
Всегда привыкли видеть мы.
Молчат таинственные своды,
Внутри, как прежде, стон и кровь,
Но выжгли огненные годы -
Любовь
29.XI1.1925. Царское Село
ГУМИЛЁВУ
На Малой улице зеленый, старый дом
С крыльцом простым и мезонином,
Где ты творил и где мечтал о том,
Чтоб крест зажегся над Ерусалимом.
Где леопард тебе напоминал
Былые подвиги, востока оргий,
А грудь бесстрашную как уголь прожигал
В боях полученный Георгий.
Где в библиотеке с кушеткой и столом
За часом час так незаметно мчался,
И акмеисты где толпилися кругом,
И где Гиперборей рождался.
Ты жил весь в будущем, таинственная нить
Служенья твоего лишь намечалась.
Того, за что не захотел ты жить,
За то, что, как мечта блеснув, умчалось.
30. XII.1925.
ДОМИК АЛЕКСЕЯ
Перекошённые столбы,
Снегов декабрьских аметисты,
Избы, что строили рабы,
А разрушали коммунисты.
И нет остатков, ни следа,
Того, что ты воздвиг когда-то.
Снесли огнистые года
Валы, что были возле хаты.
Воспоминанье, унеси
Тот труд, покрытый легкой мглою,
Где лед колол перед толпою
Последний царь всея Руси.
29.XII.1925. Царское Село.
ГАЛКОВСКИЙ (ГАЛКАУСКАС) КОНСТАНТИН
(1875-1963)
Музыкант, композитор, дирижер, педагог. Родился в Вильне, здесь окончил 1 виленскую гимназию. В 1908 году закончил обучение в С-Петербургской консерватории. Автор опер, балета для детей, музыкальных комедий, произведений для симфонического оркестра, а также хоров и музыки к спектаклям. С 1922 года принимал участие в организации ежегодных Дней русской культуры. С 1945 преподавал в Вильнюсской консерватории, профессор, народный артист Литовской ССР. В Вильнюсе, на доме где проживал в советски период Галковский, сохранилась памятная доска с надписью на двух языках.
1 ЯНВАРЯ 1920 ГОДА
Чем старый год отметить можно?
Как помянуть: добром, иль злом?
Правдив он был, иль полон ложью?
Каким поил он нас вином?
- Братоубийство, смерть и голод.
Наживы подлой блудный жар.
Ленив был серп. Беззвучен молот.
Любви повержен был алтарь.
И новых сказок, новых песен
Не раздавалось на земле.
Как жизнь прекрасна, мир чудесен,
- Дрожали вести в жуткой мгле,
С увядшим сердцем, истомленный,
Окончив год в кровавом сне,
Вновь дух возжаждет. Пробужденный,
Он с верой воззовет к Весне: -
«О, златокудрая царица,
Благоухающая весть,
Спеши, премудрая Жар-птица,
Нам счастье в новый год принесть.
Темниц удушливых засовы
Разбей ударом метким в прах».
Грядущий год порвет оковы -
- Дух верит… Сгиньте, жуть и страх!
1919.
ГОДА ИДУТ
I.
Люблю мечтами отдаляться
Во глубь былых, прожитых дней.
Их вспоминая, умиляться
Красой оживших вдруг теней.
Все то, с чем в прошлом дух роднился;
Все то, что сблизил миг со мной;
Что пережил он, чем пленился,
- Все дух хранит, хранит с мечтой:
Вновь оживить былыя тени,
Вновь их зажечь огнем былым,
Вновь посетить былыя сени…
О, к мигам, к мигам прожитым!..
II
Дни настоящие мы любим
За трепетность и новь их струй.
Пускай мы в них себя и губим:
В них - жизни свежий поцелуй.
В нас жизнь текущая вливает
Ряд струй. Одна все за другой
Плывет, к устам льнет, припадает,
Даря нам вечно новый зной.
И жить все хочется так страстно,
Вновь проникать в немую даль.
Течет действительность всевластно
И нам сменять ее так жаль!
III.
Но прозорливостью пытливой
В грядущее хоть заглянуть!
Мечтою легкой и пугливой
Как пташек, с нею вдаль вспорхнуть.
И на ковре мечты крылатой,
Цветы желаний разметав,
Лететь по выси той чреватой.
О, путь опасен, путь лукав!
. . . . . . . . .
И так в союзе полюбовном
Одно другим сменяет час.
Весь мир, он в сроке весь условном:
Что есть, - былым пройдет тотчас!
Былое с будущим роднится.
Неумолимостью гнетет.
И никогда не соблазнится:
Сменить ошибочно черед.
РОЖДЕСТВЕНСКИЙ СОН
Снилась мне детства волшебная сказка:
Вечер рождественский. Елка в огнях.
Теплый уют. Материнская ласка,
Так все, как было в минувшаго днях.
Сердце младенчески-чистое бьется,
Видя вокруг: счастье, мир и любовь
Мир весь по-братски обнять так и рвется…
…Детства - забытая песня без слов.
***
Было за полночь. Я вдруг пробудился.
Вьюга. Метель за окном. Ветра вой.
Встала действительность… Сон, что приснился,
Долго витал над моей головой.
Протоиерей НИКОЛАЙ ГУРЬЯНОВ
(1909–2002)
Родился в семье регента церковного хора, окончил педагогический техникум, затем поступив в Ленинградский педагогический институт, из которого был исключён за публичное выступление против закрытия одного из городских храмов С.-Петербурга. С 1928 по 1931 год служил псаломщиком в различных храмах Ленинграда и области. За религиозную пропаганду был арестован, проведя несколько месяцев в ленинградской тюрьме «Кресты», затем отправлен в сыктывкарский лагерь, где получил тяжёлую травму ног, став инвалидом.
Отбыв пять лет в лагерях в ГУЛАГа, поселился в Тосненском районе работая учителем в сельской школе. В начале Второй мировой войны, когда фронт приблизился к Ленинграду, оказался на оккупированной территории.
В начале февраля 1942 года был рукоположен во дьякона, через неделю во священство. таинство совершил оказавшийся в оккупации митрополит Сергий (Воскресенский). Сан принял целибатом. Служил священником в рижском женском Свято-Троицком монастыре, был уставщиком вильнюсского Свято-Духовского монастыря.
С 1943 по 1958 год период являлся настоятелем православной церкви Св, Николая села Гегобросты, на севере Литвы, здесь возводится в сан протоиерея. Последующие сорок лет, вплоть до своей кончины, был настоятелем храма святителя Николая на острове Талабск, расположенного на Псковском озере, своим служением снискав славу мудрого и прозорливого старца, к которому за советом и помощью съезжались православные верующие со всей страны.
МОЛИТВА "ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ"
Из всех молитв, какие знаю,
Пою в душе иль вслух читаю,
Какою дышит дивной силой
Молитва "Господи, помилуй".
Одно прошенье в ней, не много!
Прошу лишь милости у Бога,
Чтоб спас меня Своею силой,
Взываю: "Господи, помилуй".
Плыву в житейском бурном море,
Встречаю радости и горе;
От бурь какой спасался силой?
Молитвой "Господи, помилуй".
И горе таяло, и радость
Мне приносила вдвое сладость,
И все то было дивной силой
Молитвы "Господи, помилуй".
Когда лились от горя слезы
Иль страстные смущали грезы,
Тогда с особой сердца силой
Твердил я: "Господи, помилуй".
Уж близок я к последней грани,
Но все ж горячими слезами,
Хотя с увядшей тела силой
Молюсь я: "Господи, помилуй".
Душа, окончив жизнь земную,
Молитву эту, не иную,
Тверди и там ты, за могилой,
С надеждой: "Господи, помилуй".
НЕ РОПЩИ
Не ропщи, человек,
Что ты мал и не знатен,
Что прожитый твой век,
Дня людей непонятен.
Он назначен тебе
Тем, Кто жребий служенья
Раздает на земле;
То - Его назначенье.
Не ропщи, беднота,
Без угла и без хлеба,
Знай - твоя тягота,
Дар особенный неба...
Не ропщи ты, больной
Долголетним недугом,
Через Крест тот святой
Будешь Господу другом.
Не ропщи, что хула
Твою жизнь отравляет,
Знай - земли похвала
Мзду небес уменьшает.
Не ропщи, что друзья
Тебя бросили в горе, -
Бог не бросит тебя
В этом жизненном море.
Бедность, зло и недуг -
Все закроет могила,
Сбереги чистым дух -
В этом истины сила.
Верь, надейся, терпи
Чашу бед - без сомнений,
И спасешь душу ты
Для небесных селений.
ВИФЛЕЕМСКАЯ ЗВЕЗДА
В вышине небесной
Много звёзд горит,
Но одна всех ярче
Радостью блестит.
То звезда Младенца
И Царя царей, -
В ясли Он положен
Матерью Своей.
И волхвы с востока
За Звездой идут,
И дары с любовью
Господу несут. Братья!
Поспешимте Господа принять,
Поспешим радушно
Хлеб и соль подать -
Он руками бедных
Этот хлеб возьмёт
И благословенье
Нам за то пошлёт.
ЗАУТРА УСЛЫШИ ГЛАС МОЙ
Заутра услыши глас мой,
Царю мой и Боже мой!
Страхи, призраки, мечтанья -
Порожденье тьмы ночной,
Светом радостной десницы
Разгони и сокруши!
Страсти, ропот, дух гордыни -
Эти плевелы души,
Изжени, браздами веры
Грудь больную распаши,
И смирения слезами
Почву сердца увлажи,
И святой пшеницы семя
Благодатно положи:
Приготовь, Любвеобильный,
Ниву чистую любви,
Жертву добрую, Всесильный,
В поле дней моих яви.
И всего меня возделай,
Возроди и обнови -
Да прозябнет колос зрелый
В глубине моей души!..
Серцедержец! В Книгу жизни
Имя бедное впиши,
Да не сброшу неготовый
С духа свой покров земной.
Заутра услыши глас мой,
Царю мой и Боже мой!
ЛУКАВЫЙ ПУТЬ
Опасен путь мой и уныл;
С невольным трепетом вступаю;
По нем еще я не ходил,
И той страны еще не знаю.
Никто не знает и меня,
И утешенья ждать напрасно!
Ведущих же... боюся я,
Мне и взглянуть на них ужасно.
А Он, зовущий для суда!
Как на Него потом взгляну я?!
Царь жизни, смерти, Он туда
Зовет нас властно. Аллилуйя!
ГОСПОДИ, ПОМИЛУЙ, ГОСПОДИ, ПРОСТИ…
Господи, помилуй,
Господи, прости.
Помоги мне, Боже,
Крест свой донести.
Ты прошёл с любовью
Свой тернистый путь,
Ты нёс Крест безмолвно,
Надрывая грудь.
И, за нас распятый,
Много Ты терпел,
За друзей молился,
За врагов скорбел.
Я же слаб душою,
Телом так же слаб,
И страстей греховных
Я преступный раб.
Я – великий грешник
На земном пути,
Я ропщу, я плачусь…
Господи! Прости.
Помоги мне, Боже!
Дай мне крепость сил,
Чтоб свои я страсти
В сердце погасил…
Помоги мне, Боже!
Щедрою рукой,
Ниспошли терпенье,
Радость и покой.
Грешник я великий
На земном пути…
Господи, помилуй.
Господи, прости!
ТЕРПЕНИЕ
Не печальтесь, не грустите:
Время счастья вновь придет;
Подождите, потерпите, —
Есть награда тем, кто ждет!
Тем из нас, кто здесь страдает,
За страданья есть венец;
Кто здесь слез не проливает?
Но и им придет конец!
Всё, что в жизни — всё на время,
Нам на краткий миг дано:
Счастья сладость, горя бремя —
Всё мгновение одно.
Жизнь сама — одно мгновенье,
Радость — светлая мечта,
Скорби — призрак сновиденья,
Все заботы — суета!
Подождите, потерпите, —
Есть награда тем, кто ждет;
Не печальтесь, не грустите;
Время мчится — всё пройдет.
АЛЕКСЕЙ ГРЕЧУК
(1926)
Родился в Украине. Участник ВОВ, дважды ранен, награжден орденами и медалями. Подвергался репрессиям сталинского режима. Реабилитирован. Два высших образования. Работал на строительстве сооружений Литовской ГРЭС, Каунасской ТЭЦ и других объектов. Перевел с литовского сборник стихов Ареяса Виткаускаса «Верный страж и святая молитва…» (2004). Издал несколько книг. Написано более 100 очерков и документальных рассказов, опубликованных в России и Литве. Награжден дипломом Международной Бунинской премии (2017).Член литературного объединения «Логос».
ЛИТВЕ
Мне по душе твоих лесов прохлада
И синь твоих задумчивых озёр,
Скупое лето, грустные закаты
И даль полей, чарующая взор.
Мне по душе янтарный берег моря
И дюн прибрежных золотой песок,
И волны, что веками с сушей спорят,
И ветер, освежающий висок…
Мне по душе и Саломеи* нежность
И светлая Майрониса строка,
Стремленье Анны** в голубую вечность
И на холсте Чюрлёниса*** рука
Мне по душе дождливая погода
И звуки канклес тоже по душе…
Я стал частицей твоего народа.
Живи, Литва, крепись и хорошей!
Всегда с тобою – это много значит! –
Я врос в тебя (судьбу не обойти).
И всё же сердце по России плачет.
Не обессудь.
Пойми меня.
Прости.
* Саломея Нерис (1904–1945) – литовская поэтесса.
** Костёл Св. Анны в Вильнюсе.
*** Микалоюс Константинас Чюрлёнис (1875–1911) – литовский живописец и композитор.
ВТОРОЕ РАСПЯТИЕ ХРИСТА
Давно, тому лет двести,
Где речка тихая текла,
На возвышенье, в чистом месте
Громада* церковь возвела.
И беглецы, и каторжане,
И мужики, и казаки –
Все поднимали стены храма
На трудовые пятаки.
И несмотря на все заплаты,
Их вера прочною была:
Соломой крыли свои хаты,
Но золотили купола…___________
Когда ж явились серп и молот,
Звезда, и флаг, и кобура,
То стали сеять смерть и голод
Под громогласное «ура».
Священник сельский под штыками
Доставлен был в подвал ГБ.
С тех пор в селе и не слыхали
О горестной его судьбе.
И за кусок ржаного хлеба
Нашлись свои же, из села –
Свалили наземь Бога с неба:
Иконы, крест, колокола.
Сжигали «опиум» законно,
В костер бросая образа.
Сквозь копоть лики на иконах
Глядели молча им в глаза.
Лишь бабы, словно рать святая,
Вовсю антихриста кляня,
Пытались, руки обжигая,
Святыни вырвать из огня.
А вдохновитель поруганья
Не мог понять в тот жуткий миг,
Что им Священное писанье
Дороже всех важнейших книг…
Вначале в алтаре крутили
Немое с титрами кино,
В стенах обшарпанных хранили
В буртах колхозное зерно.
Затем затеяли свинарник.
Нет кирпича – а как же быть?
И приказал большой начальник
До основанья храм разбить.
Седые камни не сдавались,
Со стоном превращаясь в прах…
А в грешных душах поселялись
Покорность, безысходность, страх…
Отец мой, атеист вначале,
Назвал, конечно, неспроста
То, что злодеи вытворяли,
Вторым распятием Христа.
____ *Громада – сельская община на Украине.
РАСКАЯНИЕ
Пока судьбина не притиснет,
Я редко Бога вспоминал.
И лишь когда беда нависнет,
«Спаси!» – Его на помощь звал.
Я сотворил себе кумира,
В вожде завидев идеал,
В несправедливом, жестком мире
О Божьем слове забывал.
Как мало за служебным долгом
Я почитал отца и мать:
Не ездил, не писал подолгу –
Дни не стремился продлевать.
Я убивал в огне сражений
(Тот ужас не забыть вовек!).
Шептал мне голос сожаленья:
«Он враг, однако ж человек».
Я где-то в незнакомом крае,
Прибавив горестных вестей,
Вдовою сделал его фрау,
Осиротил его детей.
Прелюбодействуя нередко,
Святую заповедь забыв,
Я разделял любовь с соседкой,
Жену на время разлюбив.
Что кое-где лежало плохо,
Не проходил я мимо, брал.
Пусть это были только крохи,
Брал не свое, а значит, крал.
Чего таить, порой немая
Змея в груди моей жила:
Несчастья ближнему желая,
Слепая зависть душу жгла.
Всю жизнь и вольно, и невольно
Пред Богом тяжело грешу.
Я каюсь и с сердечной болью
Прощенья у Него прошу.
ИВАН ГАЖИМОН
(1931–2017)
Окончил факультет журналистики Днепропетровского госуниверситета, работал в литовской газете «Дружба», выходившей на трех языках: литовском, русском и польском. Член Союза писателей России, Союза журналистов России и Союза писателей Литвы, основатель Ассоциации русских писателей Литвы, основатель и редактор литературной газеты «Вильняле». Издал десять книг поэзии и прозы.
ПОМНИ
Что жизнь одна – доказывать не надо.
Неси в ней, человече, Богом данный крест.
И помни: Русь – и мать твоя, и лада,
И свет души, и вера – кто ты есть.
ЧАС ЗИМЫ
Вечер завис над Заречьем,
Словно истрёпанный алый флаг:
Кто там, в далёких лихих снегах?
Он – Иоан Предтеча.
Волосы виснут на плечи
Чёрными гроздьями бахромы.
Крестился кто там среди зимы?
Он – Иоан Предтеча.
Боже, устрой ему встречу –
Вызволи из крепостной норы.
Слышно – острят топоры
На Иоана Предтечу…
ТВОЙ ГОРОД
Здесь даже готика – сердечными звонами.
Здесь даже и дымы – медвяно-солёные.
Здесь даже морось – капельками весёлыми.
Здесь все три брата реют в Крестах над росами.
Здесь все сады цветочными дышат плёсами.
Здесь все цветы пахнут твоими косами.
С ВЫСОТЫ
С горы, с которой Вильнюс начинался,
Закатом я сегодня любовался.
В деревьях ветер тихо шелестел –
Он, видно, песни Гедимина пел.
Но не дано мне понимать те песни:
Нездешний я. В другом я вызрел месте.
Мне лишь понятно, что закат влюблён
В реку Нерис – играет с нею он.
Из-под моста, исподтишка Вильняле –
Их доченька – за ними наблюдает.
(Игрулечка по камушкам журчит,
В веночке ивовом под мост спешит).
А дальше – крыши, крыши, крыши,
От цвета бычьего до цвета мыши.
Над ними встали, словно сторожа,
Крылом вороньим небо вороша.
Кресты, кресты на шпилях колоколен.
Вдали краснеет телебашня-воин:
Агитка-маршал чистой звон-воды
И правых дел, и просто ерунды.
Белеют сочно на горе Крестовой
Три брата, три Креста надежды новой –
Они связуют с Богом свой народ...
...Им, видно, цензор дальний крепко врёт.
ЮРИЙ ГРИГОРЬЕВ
(1937)
Вильнюсский поэт, автор слов и музыки к нескольким романсам. Учился в Литературном институте им. А.М. Горького. Первая книга «Август» вышла в 1968, вторая – «Ликейский свет в исчезнувшей стране» в 2013. Статьи публиковались в республиканской периодической печати, Литовской энциклопедии. Работает в архиве библиотеки Свято-Духова мужского монастыря.
ПСАЛОМ 41
Бездна бездну призывает гласом водопадов
Твоих, все воды
Твои и волны
Твои прошли надо мною.
В тумане блещущем лесов
Склоняешь взор к волне,
Чтоб лес и пятна облаков
Увидеть в глубине.
И, снежный омут разбросав
(Ведь все мы – Твой отсвет),
Ответной жаждою к Тебе Летят мои глаза.
Так высохший лесной овраг
Зовет провал небес,
И в самый синий зной грома
Ревут ему ответ.
И как по холоду струи
Листву колышет зной,
Все волны и грома Твои
Проходят надо мной.
СОН О СВЕТЕ
Ослабел я – не пойду ко Всенощной.
Сплю – а дух мой бродит по церквам.
Толпы... В тысячах ладоней – свечи...
(Солнцем так играет океан.)
Посейдон! Не ты ль в глубинах мечешься,
Прорывая трещины времен?
Брат ли твой высокий Аполлон
Звезд игрой твои дела отсвечивает?
Если жизнь – всего лишь краткий сон,
Кто же раздувает свечи в толпах?
Солнце ли дробится в вечных волнах
Иль другой космический закон?
Сплю, а дух мой бродит по церквам.
Ночи знак – растут в глазницах маки,
Голова моя в огнях и мраке
(А над ней, в деревьях – терн венца).
Ночь огня! Ищу твоей разгадки!
Имя прошептать твое хочу –
Как ты вяжешь в древнем, давнем празднестве
Толпы – с морем, со звездой – свечу?
Где скала, с которой Дух Всевластный
Съединяет свет высот и дна?
Горло захватило вдруг.
Ты – Счастье.
Семь недель до Троицына дня.
1968
ТРОКИ. СРЕДНЕВЕКОВЬЕ В ХХ ВЕКЕ
Лике
Сплошные дожди среди лета.
Огромные кони в лугах.
Когда это было? От ветра
Закружится вдруг голова.
И мальчик в седле златоверхом
Почудится – крылья белы…
Органным торжественным эхом
Пройдёт твоё имя вдали.
А там – не струна ли от ветра
– Тончайшая – отозвалась?
А может быть, нас ещё нету?
А может быть, нет уже нас?
А может, живём – но стареем?
Вот тропка в лугах пролегла.
На всё – на событья и время
– Осела дождливая мгла.
А мгла не пройдёт, не угаснет
Как лютни не старится лад,
Как кони приходят в ненастье
Из средневековых баллад,
Как крыльев сиянье глухое
У милого всадника их.
Как сердце с тобою уходит
В туманы дождей луговых.
ПАРУС
Посвящается Андрею
Не слова – дороже жизни,
– Ты вошла в глаза,
Милая земля Отчизны,
– Пашни и леса.
Все твои святые дали
– На моей руке,
Слушай: как-то увидал я
Парус вдалеке.
Ни реки в лугах, ни ветра,
Мне казалось, нет,
Будто кто-то на телеге,
В белое одет.
Будто он к столбу привязан
В поле над ботвой.
Будто след за ним неясный – Чайкой снеговой.
Почему я вспомнил это?
Милая земля!
Ты со мной зимой и летом,
Ты зовешь меня.
Будто сам я лес и поле,
Рожь перед страдой,
Мне до самой лютой боли
Дорог парус твой.
Ветром клятый, бурей мытый,
От дождей в грязи,
Как гвоздями в небо вбитый,
Проплывай, скользи!
Грубым стянутый брезентом
С мачтовым столбом,
Свет мой смелый, парус белый
В небе голубом.
ЮРИЙ ГАПАНЮК
(1955)
Родился в России, в Брянской области, с детских лет проживает в Каунасе. Закончил машиностроительный факультет Каунасского политехнического института. Первые стихи напечатаны в газете «Кругозор» (2002). Принимал участие в международных фестивалях поэзии «Покрова», стихи неоднократно входили республиканские альманахи и сборники поэзии. Издал книгу стихов «Если любишь...» (2010).
ЛЮДИ ПОРОЮ СГОРАЮТ, КАК СВЕЧИ
Люди порою сгорают, как свечи,
Но еще хуже с упорством припасть
К адовой чаше страстей человечьих,
Ибо душа переходит под власть
Жуткого мира, где правит смердящий.
Боже, избави меня от того,
Сделав меня на грехи мои зрячим
До окончанья пути моего.
Сделай меня на молитву усердным,
Чтобы в пути, непрестанно молясь,
Я ощутил, Тебя любящим сердцем,
С Вечной Любовью заветную связь.
***
Мне кажется, Северный полюс
Сместился на мой хуторок.
Сегодня здесь снега по пояс,
А будущим ведает Бог.
О будущем нечего грезить -
Придет и предъявит права,
И выведет из равновесия
Линейных времен жернова.
В таинственном мире гипербол
Великое царство чудес,
Где царствует тот, кто во-первых,
Из этого мира исчез.
Там время идет понемногу,
Ведомое Духом Святым,
И каждый имеет эпоху,
Где он бесконечно любим.
БОГУ ЗАДАЛ Я ВОПРОС О СЕБЕ
Богу задал я вопрос о себе-
Кто я Тебе? И ответ озадачил:
Ты-изучающий практику бед.
Так что, держись терпеливо, мой мальчик,
Ибо и Я Вседержителем стал,
Ввергнув Себя в состояние ада,
Где изучил не планет карнавал,
А непростую науку распада.
Но и тебя Я желаю спросить-
Кто Я тебе? Отвечай неформально.
Ты? Это Тот, Кому душу излить
Хочется, Отче, исповедально.
2015
ТЫ ПРИДЁШЬ И МЫ ОБСУДИМ
Ты придешь и мы обсудим
Все, что в нашей жизни есть,
А она у нас по сути,-
С неба данный, Богом крест.
А с каких высот он подан,-
Очень трудно объяснить,
Но его мы моем потом,
А он крестит наши дни.
А кресты поставив вместе
Так, чтоб вышел общий дом,
Мы обсудим мир созвездий,
Где когда-то заживем.
2015
ГИРДАУСКЕНЕ ЛЮДМИЛА
(1959)
Родилась в Ашхабаде. Стихи публикуются в интернете на сайте Стихи. ру, под литературным псевдонимом Лидия Хмель. Призёр конкурса, объявленного газетой «Литовский Курьер». Стихотворения опубликованы в поэтических альманахах «Созвездие голосов» литературной студии «Плеяда» (2015-2016) и «Зов Вильны» литературного объединения «Логос». Член МАПП.
МЫ БЫЛИ
Снежинок рой ловлю рукой
и говорю сама с собой.
Заснежен пруд, бела земля.
О чём писал Эмиль Золя
в своём романе "Жерминаль"?
Какой был месяц - март, февраль?
Конец апреля или май?
Не помню я. Большой стеллаж,
тахта, окно, второй этаж,
ковёр на стенке и тахта,
а у героев нищета...
И я забыла имена.
Дорога в прошлое длинна.
Ушёл отец, скончалась мать.
Приходит время умирать.
И брата нет, и мужа нет.
И заржавел велосипед.
Какое странное кино...
Мой велогонщик мёртв давно.
Подходит очередь моя.
Мы были дружная семья.
2018
ПО ЛАБИРИНТАМ
О чём ты просишь - не пойму,
мы все уйдём по одному
по лабиринтам звёзд ночных
без одобрений понятых.
Мы превратимся в пыль - и кров
распоряжением ветров
вместит в себя декабрьский снег.
И скрип несмазанных телег
не будет слышен за окном,
обмытой праздничным вином
зимой, в день Рождества - да, да...
Такую участь холода
преподнесут и будет суд.
И некто выберет маршрут.
Но страха нет. И нет меня.
Прощай, мышиная возня.
2018
ЗАЧУХАННЫХ
мы далеки с тобой как две звезды
разбросанных по небесам созвездий
нас не объеденят могил кресты
умершие не ходят как известно
пока живу не хохочу не плачу
не слышу завывания пурги
на рождество свернусь как кот в калачик
на новый год сожгу черновики
и кочергой перемешаю пепел
оставшийся за дверцею в печи
звучат стихи как глупый детский лепет
и эхом размножаются в ночи
зачем я их пишу зачем они приходят
их не прочтёт никто - мы все умрём
но мразь останется зачуханных пародий
написанная чёрствым сухарём
2018
НУЖНЫЙ
Без проблесков намёков на тепло
метут снега в итогов неизбежность.
Всё в настоящем, прошлое ушло,
а вместе с ним суровая враждебность.
Умерший муж мне снится очень редко,
последний раз я видела его
сто лет назад. Он сложенной салфеткой
рот промокал, вздыхая глубоко.
Опять зима. И холода всё те же...
И Рождество, и старый Новый год.
Но, к счастью, одиночество всё реже
перекрывает нужный кислород.
2018
УБЕЖАТЬ
Убежать из пространства, где в пытку
превращается каждый мой день,
где несу я сплошные убытки,
и терплю, стиснув зубы, мигрень.
Покидая театр погорелый,
разорву цепь ненужных проблем
человеком достаточно зрелым,
не прощаясь на сей раз ни с кем.
Мелочатся пусть женщины - дабы
любят сплетни без вычурных фраз.
У поэтов - другие масштабы,
на другое намётанный глаз.
Улечу я на юг с журавлями
в перламутровый слой облаков!
Пролетая над детства полями,
всех прощу - и друзей, и врагов.
2018
ГОДСЕНТ УНДИНЕ
(1961)
Филолог. Родилась в Каунасе, закончила вильнюсскую среднюю школу им. Саломеи Нерис. Выпускница факультета филологии Вильнюского университета. Член Международного союза поэтов (США) и Союза поэтов Великобритании. Стихи пишет на литовском, английском и русском языках. Сочиняет музыку.
КАК ПО ТЕБЕ СКУЧАЮ
Как я по тебе скучаю,
О моя милая, моя милая!
Мы расстаёмся как два самолёта,
В небе красном — небесною силою!
Душа вот заплакала,
Заревела обидою,
И растаяла так как свеча,-
Следом слезы мало видной.
Как я по тебе скучаю,
О, мой милый, мой милый!
Мы расстаёмся как два самолёта,
В небе красном — небесною силою!
ВЗГЛЯДОМ ТВОРЦА
В своей руке ты держишь Вселенную -
Ответственность.
Творишь её движение -
Мощь!
Хранишь свои творения.
Смерть уводишь прочь.
АЛИСА ГЛАДЫШЕВА
(1979
Родилась в России, в городе Саратове. Окончила вильнюсскую консерваторию. Первая публикация рассказ «Переступив порог гимназии» в вильнюсской газете «Вечерние новости» (1994). Пишет научные статьи. Является неоднократным победителем конкурсов авторской песни «За высокое исполнительское мастерство», музыкальный руководитель «Салона русского романса». Член литературного объединения «Логос». Живёт в Вильнюсе.
ЖЕМАЙТИЯ ИЗ ДЕТСТВА
Жемайтия, моя Жемайтия –
Лес, пригорки, озёра, пески.
Я сроднилась с тобой– Жемайтия
Мне теперь от себя не уйти…
Никогда мне воды не напиться,
С жемайтийской спокойной реки.
Никогда мне росой не умыться,
С тех лугов, что лишь снились в ночи.
В тех лесах мне кукушки не слышать,
Не сорвать у дороги цветка.
Жемайтия, моя Жемайтия –
Ты, как песня, всегда без конца.
ОСЕНЬ В ГОРОДЕ
Багряным дождём,
Сыплет осень в лицо.
Листопад, листопад, листопад.
Осеннее солнце уже не теплом,
А холодом брызжет на нас.
Прекрасен мой город,
Мой Вильнюс родной.
Цветастой покрыт пеленою.
Притихли пичуги,
А вороны крик подняли
Над мокрой землёю.
Водою умыты уже небеса,
Туманом окутаны дали.
Тихонько к порогу
Крадётся зима.
Дворы в ожидании устали
Весь город пропах
Ароматом цветов, грибами,
Рябиною горькой.
Вильняле, лаская прибрежные ивы,
Как времени страж,
Течёт не спеша,
В бетонной своей колыбели.
ТАТЬЯНА ГУСАРОВА
Московская поэтесса, филолог. Закончила Тверской государственный университет. Стихи печатались в различных изданиях. Пишет стихотворения для детей, «Про Снегурочку», «Осень-швея», «Реквием по сосулькам» и др., пользуются популярностью и используются учителями при проведении уроков. В течении 40 лет неоднократно приезжает в Литву. Создала цикл стихотворений «Стихи Литве».
В ВИЛЬНЮС НА РОЖДЕСТВО
Мои друзья-москвичи
Ежегодно ездят в столицу Литвы,
Где ещё Рождество краше? Поищи!
Скорей, скорей из Москвы,
Чтобы успеть к двадцать четвёртому,
Окунуться в сияние фонарей
С изгибами шей лебединых,
В кованых шапочках, а может, и в льдинках,
В зависимости от погоды.
Слиться на Ратушной площади с народом
(литовским, русским, польским и белорусским),
Встречая ликованием Рождество Христа,
А потом долго смотреть с моста
На звёзды в незамерзающей воде Нериса.
Они особо крупны этой ночью,
А впрочем, долго не выдержав их света, да и замёрзнув очень,
Появиться в «Авилисе» или ещё где-то,
Где отменное пиво, как в сказке
(Я там был, мёд-пиво пил),
А может, и мои любимые жемайчю,
Масляные, с румяной корочкой, найдутся.
Лишь бы вам, друзья,
К русскому Рождеству домой вернуться.
В ВИЛЬНЮСЕ, В КОСТЁЛЕ
В Вильнюсе, в костеле (мне шестнадцать лет)
В сладостной неволе слушаю дуэт.
Дигрис* и Чюрлёнис. Фуга и хорал…
Музыкой наполнясь, замирает зал.
Улетаем с фугой в сказочную высь.
Шепчет мне подруга: «Таня, оглянись.
Посмотри… в проходе… фетровый берет…
Глаз с тебя не сводит. Пишет твой портрет…»
Охладит подругу мой немой укор.
Мне бы снова фугу! Фугу до-минор!
Чтоб не прекращалось звука торжество,
Чтобы ощущалось жизни божество.
Два часа промчались, словно миг один.
Нас художник взглядом долгим проводил.
...Уложились в драму сорок жизни лет.
Где? В какую раму вставлен тот портрет?
*Леопольдас Дигрис – выдающийся литовский органист
МОЛЬБА
Боже!
В консульство мне снова!
(К двум часам назначено.)
Паспорт, вызов, фото – словом,
Мной за всё уплачено.
Я намедни отстояла
Очередь длиннющую.
Документы оформляла,
Чтобы быть допущенной
В Вильнюс, где сестра с друзьями
Обо мне соскучились …
Сделай так, чтоб россияне
С визами не мучились!
МУЗЕЮ ЧЕРТЕЙ В КАУНАСЕ
Раз, два, три, четыре, пять!
Вышли черти погулять,
Не в ночном густом лесу,
А по Каунасу!
Чёртик-немец, чёрт-индиец,
Чёртик русский и поляк,
Наплясались, нарезвились
И вселились в особняк.
И теперь народ приходит
На Путвинскио* в музей,
И во всех углах находит
Нечисть – тысячу чертей!
Если бесы вдруг прокрались
В вашу душу – не беда!
Поскорее избавляйтесь,
Отправляйте их сюда!
Пять, четыре, три, два, раз –
Охранять Кау-нас!
*Путвинскио - улица, где находится музей
ЗВЕРУШКИН АЛФАВИТ
Аист
Если верить картинкам и книжкам,
Аист в семьи приносит детей.
Я прошу: «Принеси поскорей
Мне сестрёнку, а лучше – братишку».
Бегемот
Едва уместился в пруду бегемот!
Смотрю я на толстый, огромный живот
И думаю, как он его отрастил?
Наверное, воду цистернами пил.
Верблюд
А что у верблюда так нравится мне?
Конечно, кладовка с едой на спине.
Верблюд может долго не пить и не есть,
Ведь влага и пища в горбах его есть.
Гусь
Шею вытянул, шипит,
Со всех лап ко мне бежит
Озорник. Соседский гусь.
Ой, боюсь-боюсь-боюсь!
Дятел
«Тук-тук-тук» да «тук-тук-тук»-
Слышен громкий дятла стук.
Дятел шишку шелушит.
Съест семян – и будет сыт.
Ехидна
Плачет бедная ехидна:
«Я добра, я миловидна.
Мне б сменить название!
Вот ведь наказание!»
Ёжик
Яблочки несёт на спинке
Ёж для маленьких ежат.
Нет в аптеке аскорбинки –
Пусть хоть яблок поедят.
Жираф
Жираф смотрит сверху на братьев-зверей.
Он видит секреты врагов и друзей.
Все тайны известны ему одному,
Но он не расскажет о них ни-ко-му.
Змея
На солнце греется змея.
«Вот хорошо, — подумал я. -
Лучи змею согреют,
Она и подобреет».
Индюк
«Общаться с вами недосуг», -
Сказал презрительно индюк.
И с ним дружить не хочется,
Пусть бродит в одиночестве.
Кит
В небеса взметнул фонтан
Океанский великан.
Странно, он в воде живёт,
А внутри водопровод.
Будто кто-то крутит кран:
Нет фонтана – есть фонтан.
Лиса
«Вот так рыжая краса!» -
Раздаются голоса.
Это шубку обновила
Патрикеевна Лиса.
Мышка
Мышка очень любит сыр.
С дырками или без дыр?
Был бы только пожирней
Да кусочек покрупней.
Носорог
«Не суйте нос, не ваше дело», -
Сказать любому можно смело.
А он возьмёт и сунет рог.
Такой вот хитрый носорог!
Обезьяна
В зоопарке обезьяна
Съела три больших банана
За секунд, наверно, шесть.
Вот бы мне так быстро есть!
Пчела
Не знает покоя трудяга-пчела.
С цветочков, с кусточков пыльцу собрала
И груз драгоценный в свой улей несёт,
А в сотах нектар превращается в мёд.
Рысь
Эта кошка велика!
Не нальёшь ей молочка
И в сердцах не скажешь: «Брысь!»
Что за кошка это? Рррыысь!
Стрекоза
Я смотрю во все глаза:
Голубая стрекоза
Кружит прямо над водой
И любуется собой.
Тигр
Боятся все его когтей,
Он мощный, горделивый.
И всё же тигр не царь зверей,
Раз нет короны – гривы.
Утки
Утки плавают в пруду.
Я поближе подойду,
«Ути-ути», — им скажу,
Червячков им предложу.
Филин
В диком, сумрачном лесочке
Кто-то страшно ухает.
Это папа-филин дочку
Перед сном баюкает.
Хорёк
Птичник переволновался:
У Хохлушки нынче шок!
Утащить цыплят пытался
Злой, безжалостный хорёк.
Цапля
Разбежались на болоте,
Все лягушки, кто куда,
И в печали цапля ходит:
«Где же, где моя еда?»
Черепаха
Черепаха ме-е-едленно по песку ползёт.
Тяжеленный панцирь на себе несёт.
Но без этой ноши ей не обойтись,
Панцирь ей поможет от врагов спастись.
Шмель
Не путай меня с медоносной пчелой,
Хоть так же красив, но пыльцы никакой
Я в соты медовые не положу.
Зато громче всех насекомых жужжу!
Щука
Щука вышла на охоту,
Потому, что есть охота.
Эй, карасик, затаись,
Хищной щуки берегись!
Электрический скат
Электрический скат на большой глубине.
Он медлителен и добродушен вполне.
Только трогать его не советуем,
Может током ударить за это он.
Юла (лесной жаворонок)
Не блистает опереньем,
Не заманит громким пеньем.
Как воробышек, мала
Птичка скромная, юла.
Як
Вроде бык, но не простой.
Шерстью он покрыт густой,
Видом грозен, но добряк.
Это горный житель – як.
АЛЕКСАНДР ГЛАДКИХ
Драматург, директор вильнюсского театра «Арт Ретро», скульптор, персональные выставки экспонировалась в вильнюсской Ратуше, Сейме Литвы, во дворце Балинских (Яшюнай) и на других творческих площадках. Стихи были напечатаны в литературном русском альманахе ЛИТЕРА 2017.
Солнце - в зените, горячий песок…
Тень затаилась у огненных стоп.
Ветер пустыни, как огненный змей,
Ждёт лишь сигнала и жертвы своей…
Во власти — твоей- покрова опустить,
Дождём пробежаться, за облаком плыть,
На радуге парус цветной развернуть,
Дать страннику-ветру Судьбу повернуть!
Мчусь в жарких объятьях его за моря,
Туда, где был счастлив, отчизна моя
Там сосны, и ели, и тихий ручей,
И даль горизонта венчает людей,
А золото солнца — как брызги небес -
На горы, долины, и реки и лес!
Небес колесница укажет нам путь
В ночи беспросветной, приют всем дадут
Златые Врата. Там - обитель Творца…
И звон колокольный наполнит сердца!
Душа, словно птица, летит без границ,
Следы-
лишь в пыли
пожелтевших
страниц...