Его подняли из речного ила –
тянули тракторами на рассвете.
В нём всё осталось, как когда-то было –
в далёком том и страшном сорок третьем.
Тогда он мчался во главе отряда,
чтоб переправу захватить скорее,
И получил немецких три снаряда
от спрятанной в низинке батареи.
Рванул боекомплект в утробе танка,
круша металл безумием тротила,
Взлетела башня вверх консервной банкой,
а остальное – речка поглотила.
…И вот он всё же выиграл эту битву –
пускай спустя и семь десятков лет.
Стоял он – весь изломанный, разбитый, –
на правом берегу, своей земле!
Его не воссоздали для парада –
на постамент поставили, как есть.
Он – памятник танкистам Сталинграда –
посмертная, заслуженная честь!
И танк стоит, гордясь предназначеньем,
и не скрывает он железных ран.
…Я видел как-то раз – порой весенней
к нему пришел на встречу ветеран.
Седой старик – в мундире, при погонах,
в звенящей наступившей тишине
Двупалой искалеченной ладонью
Провёл по искалеченной броне…
Есть памятники, помнить чтоб о славе.
А этот – чтобы помнить о ЦЕНЕ…