От мнимой пустоты земного бытия,
Казалось, путник оберег себя.
В аскезах, практиках, скитаньях и мольбах
Он к каждой фразе добавлял: «Простит меня Аллах».
Но на углу на каждом вновь корил себя,
Что в мыслях грешен, хоть живет любя,
Что пошлостью поступков заполняет брешь,
А в сердце пуст сам, чёрств и несвеж.
Одной лишь истине сей путник был далёк,
В мольбе своей рождая уголёк самолюбивости и желчи:
Порождает рост, лишь тот,
Кто в Боге чист, самозабвенен, прост.
И невдомёк блудящему в пыли,
Что Божья благость есть во всем внутри.
И тот, кто чтит отца, сестру свою и мать,
Тот в ближнем должен мирру увидать.
В воображеньи каясь пред святым отцом
И закрывая дверь пред тем, кому был нужен дом,
Чиста ль мольба, коль сердца нет внутри?
И кто прощенья одолжит, коль грех бежит в крови?
Лерика Вереск