На процессе житейской драмы
Оглашён был мой приговор:
Жить в режиме строжайшей тайны,
Чтоб никто не узнал ни о чём;
Распрощаться с кругом общения
И уйти в круг пороков и дум;
В одиночку бороть все сомнения,
Что не так всё, как вывел ум,
Прочь который выпрыгнул первым
Из горящего злостью сознания.
Вслед за ним полетели нервы,
А за ними все воспоминания.
Возведут на углях всё заново,
Но не то, что было нажито.
Всё по новому, всё по старому...
И ни кем моё сердце не занято.
И я сдал бы его без сомнений
Хоть в ломбард, да хоть в аренду.
Жаль оно уж не стоит денег,
И жильцов не бывало, и нету.
Я свободен в своей тюрьме.
Снова здравствуй, тоска одиночества!
Не воздвигнут памятник мне.
Коль воздвигнут - снесу его дочиста!