НОЧЬ
Не звенят колокола,
Голова лишь кружится...
Что-то смутно смерть плела,
Ну а я выслушивал:
«Жизни младшая сестра –
Тень закоченелая,
Словно белый свет, стара –
Знаю своё дело я.
Знаю то, что на роду
У людей написано,
Что в таком-то вот году
Я приду без вызова.
Ни в хоромах, ни в дому,
За глухими ставнями,
Дня отсрочки никому
Мной не предоставлено.
И недолго правя пир
И победу празднуя,
Я вхожу в подлунный мир
Каждый раз по-разному.
То простудой притворюсь,
То беду великую
Золотой Ордой на Русь,
Словно сыч, накликаю.
Безутешным горем вдов
До смерти замучаю –
Ведь из сомкнутых рядов
Выбирают лучшего.
В чистом поле полюблю
Паренька и взрослого.
Я глазищи округлю
У Ивана Грозного.
Кто я? Бомба для царя?
Гнев ли государевый?
А отсрочку просишь зря.
И – не уговаривай!
Заклинай добром и злом –
Нe видал ли кукиша?! –
Вряд ли златом-серебром
От меня откупишься...
Не мои ли вновь следы? –
Душной ночью звёздною
Краснозвёздные ряды
Косит вша тифозная.
Над страной заря взошла.
Серп сроднился с молотом,
Ну а я своё брала
Сплетнями и голодом.
...Пехотинец ждёт в степи
Встречи с чёрной силою.
– Ты, касатик, отступи.
Я тебя помилую!
Гневом вспыхнули слова
Жаркие. (По снегу-то?):
– Позади Москва, братва.
Отступать нам некуда.
Не возьму никак я в толк,
Что за жизнь им выпала,
Почему солдатский долг
Выше права выбора?
Прёт со свастикой броня.
Звать на помощь некого...
Парни приняли меня
В рост у Дубосекова!
И не верилось самой,
Что была я жадною
Ленинградской той зимой
Карточной, блокадною...».