Прошёл месяц... Малик поправился, вышел на работу, но всё чаще Джамилат видела его сидящего задумчивым, с грустными глазами. Болело сердце за любимого, хотелось сделать так, чтобы не было грусти в его глазах. Маленький Гаджи любил поспать на руках отца, засыпал мгновенно, а просыпаясь, одаривал своей улыбкой.
В такие минуты Малик преображался, становился весёлым и грусть уходила прочь.
Старая Гуржанат любила своих внуков, видела, как к ним относится отчим и любила маленького Гаджи всем сердцем, радуясь миру в семье. Племяшка Гуржанат отогрелась в семье брата, всё чаще был слышен её радостный смех. Понимала старая Гуржанат, что рано или поздно надо будет находить решение по Светлане, негоже бросать человека в беде. В один из вечеров, когда вся семья была в сборе, она заговорила:
- Не будем делать вид, будто приход кровного отца Малика не наполнил наши сердца горечью. Это жизнь. Разная она у людей, но не нам судить их, есть на свете сила, способная вытащить человека из любой беды. Смотрите, какая большая у нас семья. Если мы захотим, то вытащим Светлану из той ямы, в которую она угодила. Ехать надо в Москву Малику и Гуржанат. Она ваша мать, её спасать надо.
Молчание длилось не более минуты. Слова пожилой тётушки разбудили скрытые чувства в сердцах детей Светланы. Малышка Гуржанат разрыдалась. Малик встал со своего места за столом, подошёл к тётушке, присел рядом на стул.
- Мне давно хотелось спросить совета, тётушка Гуржанат, - тихо произнёс он. - Завтра иду покупать билеты нам с сестрёнкой. Там будет видно, как мы поступим. Но попытаться надо.
Сборы было недолгими. Москва встретила проливным дождём. До дома матери доехали на такси. Дверь в квартиру была незаперта и слышался шум компании. В квартире было много народу, во главе стола восседал Мирзоев в компании подпитых мужчин, своих единоверцев. Из кухни вышла Светлана. Лицо её было распухшее, под левым глазом огромный фингал, платье помятое, давно не стиранное.
- Смотри, Светка, твой ублюдок нарисовался, - расхохотался Мирзоев.
Светлана метнулась на кухню, вернулась с большим ножом и вогнала по самую рукоятку в правый бок Мирзоеву. Никто не успел понять толком, что произошло.
- Ты мог смеяться надо мной, но сына оскорблять я тебе не позволю, - произнесла Светлана, устало присев на краешек свободного стула. - Простите меня дети, виновата я перед вами.
Некоторые дружки Мирзоева кинулись прочь из квартиры, другие, отскочив от стола, стояли в оцепенении. В наступившей тишине было слышно кипение воды в чайнике.
Кто-то из соседей вызвал скорую помощь и милицию. Мирзоева отправили в больницу, Светлану в следственный изолятор, квартиру опечатали. Малик и Гуржанат стали искать себе пристанище на ночь, гостиницу не удалось забронировать перед вылетом. Неожиданно пожилая женщина из квартиры этажом выше предложила остановиться у неё, на просьбу разрешить обзвонить гостиницы с её домашнего телефона.
- Поживите у меня, я одна живу. Поговорим о вашей маме. Многое могу рассказать о её жизни. Лето, гостиницы вы не добьётесь. Мы с девочкой на диване поместимся, а вы, молодой человек, на моей односпалочке, - поднимаясь на свой этаж, говорила пожилая женщина, назвав себя Ниной Ивановной.
Рассказ Нины Ивановны потряс Малика. Мирзоев превратил квартиру Светланы в место попоек своих приятелей, работающих на стройках Москвы.
- В квартиру приглашались девицы лёгкого поведения. В такие дни Светлану выгоняли из квартиры. Увидев её на детской площадке, приглашала к себе. О многом с ней говорили. Мне не удалось её переубедить и отправиться в город, где живут её дети. Гуржанат я видела, а вы, наверное, сын Малик. Она хотела быть с этим Махмудом, а он откровенно издевался над ней, часто избивал, но она всё терпела. Надеялась стать настоящей женой. Неделю назад прилетали сыновья Мирзоева, требовали от неё переписать на них квартиру, она не согласилась и Махмуд её избил. Лицо вы её видели. Пить она перестала. Она мне в дочки годится. Думала на Свету завещание написать на квартиру свою. Сгубила она жизнь. Этот подлец её с панталыку сбил, прилетел в ваш город, встретились случайно на рынке, увидел как одета, перстни на пальцах и повторилось всё в её жизни. Влюблённость, обман и трагедия, - с грустью в голосе закончила свой рассказ Нина Ивановна.
Несколько дней Малик и Гуржанат прожили в Москве. Гаджи через своих знакомых нанял хорошего адвоката. От встречи с детьми Светлана отказалась, передав на словах через адвоката, чтобы ехали они домой и жили своей жизнью. Мирзоева его дети увезли домой, продав квартиру Светланы, на которую она написала им доверенность. Это решало проблему с лечением. И, естественно, снижало ответственность Светланы. Так посоветовал адвокат ей и Малику.
- Суд будет через три месяца. Светлана просила вас не приезжать на суд. Дальше она сама будет жить, а вы живите своей жизнью, - передал адвокат слова матери.
Вернулись Малик и Гуржанат похудевшие, с печалью в глазах. Пережитое легло тяжёлым грузом на их сердца. Через три месяца пришло письмо от адвоката. Светлану осудили на три года, с отбыванием наказания в колонии поселении в области. Вскоре пришло письмо от Нины Ивановны. На деньги, оставленные Маликом, навестила она Светлану, отвезя ей передачу. Часто бывать не обещала, но посылки согласилась отправлять каждый месяц. Деньги пока просила не присылать, оставленной суммы хватало надолго.
Пролетело три года. Росли дети, радуя Джамилат. Тихо угасла тётушка Гуржанат. Гаджи выполнил последнюю просьбу сестры, отвёз её тело на родину и похоронил рядом с сыном. Джамилат оплакивала её как родную мать. Не осталось в сердце обиды на эту женщину с непростой жизненной историей.
Закончила учёбу и вышла замуж за своего сокурсника маленькая Гуржанат, уехав вместе с ним по направлению от института на Дальний Восток.
Семейство Гаджи пополнилось вторым ребёнком, росли прекрасные мальчишки. Всё хорошо было в семье Джамилат, а сердце замирало от предчувствия чего-то недоброго.
Был обычный день августа. Рано утром Малик уехал на работу. Дети играли в саду, когда кто-то позвонил в калитку. Джамилат открыла и вскрикнула от удивления. Перед ней стояла Светлана. Казалось прошло очень много лет. Измождённое лицо, старая поношенная одежда. Она держала в руках узелок, держась рукой за левую сторону груди, глаза горели от боли.
- Пустишь, дочка, в дом старую свекровь? Помирать отпустили раньше на два месяца. Сердце меня подвело, - устало произнесла Светлана, теряя сознание.
Приехавшая скорая помощь уже не могла ничем помочь. Печаль пришла в дом, второй раз за год. Малик вновь попал в больницу, на сей раз с обширным инфарктом. Старались врачи, как могли, но через неделю его не стало.
Плакала ива у речки, где любила Джамилат гулять с Маликом. Только ей, ивушке, рассказывала женщина-горянка свою печаль. Перед сыновьями ни слезинки.
Продолжение следует...