Знаешь, сестра? Мать меня не любила:
Нас было семеро – хоть бы упомнить имя,
Кто-то из нас еще в детстве сошел в могилу,
Кто-то как я – беспризорники, хоть с родными.
Я не виню ее: ей было очень плохо,
Смены по десять часов и совсем без силы,
Стирка-уборка – тут и кобыла б сдохла…
Пьяный отец временами нас всех лупил…
В общем, дожив до шестнадцати, осознала,
Что я не знаю, как мне быть дальше, куда податься,
Что дома жить невозможно, а мать сказала,
Выйти за первого встречного, не ломаться.
Только я дома уже насмотрелась вдоволь,
И не хотела быть лошадью в своем доме.
Я повстречала Мадам, та лишь улыбнулась:
«Глупая, и совсем еще молодая,
Я и сама, помню, раньше была такая,
Ну а смотри - сейчас как все обернулось!»
И зазвала меня на свою «работу».
Бездна, и правда дурой была – польстилась:
Золото обещали и шелк, и вина,
Только мне расписали не все красоты…
Много чего натерпелась за эти годы,
Чтобы мы были стройными нас морили
Голодом, за любые проступки били,
Палкой по пяткам, спинам или ладоням.
Каждое утро клянусь, я хотела сдохнуть,
Ныло все тело, пахло ужасно мерзко -
Кровью и этим.. ну знаешь… Работать трезвой
Было совсем невыносимо. Похоть
И эти пьяные в усмерть свиньи –
Смесь тошнотворная, даже если не надо
Каждой отсасывать или часами к ряду
Мило любезничать с каждой такой скотиной.
Больше и вспоминать не хочу об этом.
Как-то была луна непривычно полной,
И я услышала песнь, в ней надежда, воля,
Все, чего чаяла, все, без чего мне плохо.
И я прокралась на кухню как мышь, как призрак,
Там нашла нож, тот, что всех острее,
И, словно это уже умею,
Целила в шеи мучителей ненавистных.
О, я впервые словно была счастливой!
Помню, я с ног до волос пропиталась кровью,
Выла безумицей, плакала чистой солью.
Так я впервые предстала перед Далилой.
Та ничего не сказав, обняла, вздохнула,
Я, словно всю эту жизнь беспрестанно мерзла,
И, только встретив ее и наш верный ковен,
Я отогрелась и будто от сна очнулась.
Ну а теперь моя жизнь обретает смысл:
Я изнутри переполнена новой силы,
Чары, как узы всех нас объединили -
Дар, больший чем любовь и любой каприз.
Слушай же зов, сестра, песне подчинись.