Мне до тебя не дойти даже на четвереньках,
Даже ползком не добраться к ногам твоим,
Ни по снегу, ни водными рейсами, даже воздухом не просочиться сквозь волосы светлые.
Киломметрами мы не разделены.
В двух шагах вроде бы исчисляется расстояние..
Но душ слияние как-то не происходит.
Всё заборы ты строишь, решетки ставишь,
ставни заперты на замки свинцовые,
Где на на СтенАх коллбароции в сталинке
Из уголовного и гражданского кодексов.
По статейке, по слову, по цифре,
Первый срок, первый суд и проеб,
Ту дорогу ты звАла козенною,
Хотя козенным стоит звать дом
Но место обитания менялось чаще, чем цвет, твоих ныне светлых волос.
Иссинярыжекрасные здания, образовывали пару рог в районе лба,
так ты ЗвАла свою прическу.
В ангельском образе демоном обзывалась.
Словно рейвы могли скрыть истинную натуру.
дура ты.
наркоманка последняя.
хотя ни один здравый человек не видит в тебе этого.
Слишком милая,
слишком добрая, честная,
а остальным даже не верится,
что может быть както иначе.
Ведь честные люди не могут врать.
А ты и горазда.
глазами топишь в пучине морской.
Раз заглядываешь, во второй - уже шторм.
И с лодкой, тем более дутой - не поздоровится.
Лишь горлица споет эпитафию,
Одну из твоих заповедей странных,
кои божьим кличешь.
Молчание..
знак согласия.
Чтобы тайны не стали явными.
Ведь то что не убьет лишь сведет сума, даже волки, с которыми в чаще одна сидишь.
Даже сейчас словом меня не приветствуешь,
лишь молчание.
рык в зрачках замечание делает,
типа,
заткнись уже.. и без твоей демагогии тошно.
Сложно с тобой в этой одеже,
а содрать ее страшно.
Обнажить саму первобытность!
Где это видано?
Слыхали ль такое?
нагое уже - оголить.
Она твердит что раздета,
что больше нечего снять.
Лишь кожу снегом припудренную.
Просит обнять, чтоб согреться.
В воздухе минус шесть, как ни как.
А я боюсь обжечься.
Огонь прометея ведь беспощаден.
А она и подавно.