* * *
Так не крадутся воры,
Скрипит флюгерок тревожно,
Но платья цыганки сдернув,
Отбросили осторожность.
Плясуньи - мечта и дрема
Взвиваются над кострами...
А Ветер из окоема
Следит, затаив дыханье.
Повсюду песни и пляски,
И море поет, им вторя;
И флагами словно в сказке
Увешан цыганский город.
Игру луны и пустыни
Увидишь в глазах не спящих,
Гитара вздохнет в долине,
И ветер откликнется в чаще.
Русалками в хороводе,
Нагими встав в полный рост,
Цыганки любовь проводят
Венком из плывущих роз.
За проклятым поворотом
В пути через тёмный лес,
Где утром разбился кто-то -
Повесят его на крест.
Не видно средь них урода,
Но знаю я, в глубине
Под гнетом бровей недобрых
Каждый ночи черней.
О, юные Дон-Кихоты -
Бойтесь воды глубокой!
Под лицемерной плотью
Сердце - цветок болотный.
Всплывают сирены в море,
И нежат тела прохладой,
Расчесывая как волны
Не знавшие гребня пряди.
Средь лунных кирпичных башен,
Невидимы и страшны,
Тяжёлых коней жандармских
Шаги в тишине слышны.
Вот ветер повеял горький,
И песню на полпути
Упавшую им под ноги,
За горло жандарм схватил.
И с полными патронташами
Скачут они к домам!
Привязана сказка упавшая
Веревкой к конским хвостам.
Под пальцами стынет крик
Веселья, став неуместным.
Под землю ушел цветник,
Гора обратилась в бегство.
Под крик детей босоногих,
В ущельях мрака и света
Снуют цыганки в тревоге,
На землю летят монеты...
Вдруг с сабельным свистом взвился
Конь, брякнув копытом оземь,
И расцветает выстрел
Пороховою розой...
И в страшной давке и тряске
Смешались кони и люди...
И срезанные как чашки
Упали женские груди.
Склонился Иосиф над телом,
Душа отправилась к богу.
А Дева Мария в смятеньи
Стоит на отчем пороге.
И капали частые слезы
Из глаз ее безутешных,
А в небе горели звезды
Как будто-бы для потехи.
И капали жгучие слезы
И в звезды опять превращались,
Когда уходили поздно
Они тоннелем молчанья.
О темная роза -
Цыганское сердце!
В нем жадные грозы
Кинжалами лезвий!
В нем первая ночь
Сотворения мира...
Темно. До рассвета
Рыдает Севилья...