168 день Три часа под водой. Мир, где я счастлив.
2018.08.03 Пятница
Утро. Разбудил шум мотора прямо над головой. Долбаный грек поставил свой тарантас прямо над яхтой, врубил какую-то особо занудную завывающую передачу и еще посигналил кому-то на рейде. С трудом подавив желание вылезти и накостылять иноземцу, помог Наташе успокоить проснувшуюся дочку.
Сегодня на утренний пляж ушли дамы. Правда, оставив мне невыгулянную Умку, что в конечном счете привело на пляж и меня.
Купались сперва вместе, учил Лисёнка нырять, катал на спине.
Позже сбежал в кафе по вайфай, протолкнул массу застрявших постов по каналам соцсетей. Ответил на лавину почты.
За час до заката выкроил-таки время на подводную охоту. Купил право на это посулами добыть осьминожка.
У меня есть гидрашка. Думал, что привез 3 мм, но ошибся: в рундуке семерка. На нее грузов явно не хватает. Попробовал финт ушами: натянул только куртку. Увы, развесовка странная, плюс сильно давит шею капюшоном. После инсультов в таком компрессионнике плавать страшновато. С сожалением разоблачился и пошел в шортах и футболке.
В порту нырять запрещено. Перед портом остров скалистый, хочу на него. Проскакивал пролив с величайшей осторожностью и на максимальной скорости: идиоты на скоростных катерах носятся на полной, забив на закон, приличия и не смотря перед собой. Нарубят в салями запросто.
Со стороны порта склон острова увешан цепями как металлист или панк какой. Это многочисленные муринги немногочисленных баркасиков. Склон резкий, почти отвесный, уходит в синюю бездну.
Почти сразу подстрелил непуганого довольно крупного попугая. Повесил на кукан и решил больше время на рыбу не тратить, искать осьминога. Ну, разве что мурена подвернется или что-нибудь большое и трофейное.
Рыбы возле острова много. Косяками ходят розовые морские свиньи, серебряными торпедами прошмыгнуло звено кефалек. Некоторое время рядом шли несколько махоньких барракудят. На границе видимости проносятся стремительные серые рыбины, прогонистые и довольно крупные. Несколько раз пытался догнать, но безуспешно.
С севера остров оканчивается искусственным противоволновым барьером: в море выставлены бетонные блоки, между ними и островом навалены камни. Таким образом защитили бухту от северо-восточных ветров и волн. Вот на этих блоках и кипит основная рыбья жизнь. Тут и я понырял да пострелял, не смог удержаться. На кукане теперь два крупных попугая.
Но мы тут не за этим. Пошел в обход острова, с моря. Осторожно посматриваю за спину: мы уже в Ионическом, рыба на кукане может приманить акулу. Специально не нападет на меня, но может нечаянно прихватить во время попытки украсть мою добычу. Случаи бывали. И даже с моим участием.
Внезапно заметил ту самую большую светло-серую рыбину, что убегают заранее. Эта замешкалась. Нырнул. Глубина метров 8-10. Пошел по дну, прячась за скальные стенки. Рыбина спохватилась, метнулась. Стрела громко стукнула по спине, взвилось облачко чешуи. Но увы, арбалет был натянут на первую риску, с расчетом на лежащего обычно на камнях осьминога. Чтоб стрелу не плющить. Гарпун пробил рыбу, но по длине. Лепесток в плоти не раскрылся, подранок легко соскользнул, сделал спиральный бросок и скрылся в щель под камнями. Камень немедленно окружили рыбьи зеваки с каннибальскими накоонностями. И я некоторое время покружил, особо ни на что не надеясь.
Где-то на середине острова, с той, морской его стороны, стал замерзать. Море теплое, но пара часов без неопрена здорово вытягивают тепло. Стал поторапливаться.
Внешняя сторона подводных склонов положе, но не сильно. Вся в кратерах, как лунная поверхность. Кратеры идеально круглые, разных размеров, но с одинаково завернутыми внутрь краями. В такой попадет якорь - даде томбуем не вытащить, только нырять. Природа образования этих "горшков" мне давно стала ясна. В каждом лежит камень, который катается по чаше во время шторма, расширяя и протачивая стенки. Со временем камень истирается на нет, но на его место прикатывается новый со склона.
Стали попадаться расселины и гроты. Нырял, подолгу зависал в темноте, давая глазам привыкнуть: искал на сводах лобстеров и раковины-тритоны. Я свои давно всем раздарил, радуясь частым находкам. Кто б знал, что посе инсультов доступная ранее глубина станет запретной. А ведь было время, и на 25 метров нырял на задержке дыхания... Сейчас 12 - 15 смертельно опасный предел. Плавай, Капитан, по поверхности, как в проруби.
Нынешние 5 метров ни лобстеров, ни тритоновых горнов не предоставили. Зато в какой-то момент заломило левый глаз и стало плохо видно. Эксперименты прекратил, скорость прибавил; холодно, а до возвращения еще полдороги. Стал подумывать, не выбраться ли на остров погреться. Одернул: солнце заходит, в тени только замерзну, второй заход в воду может вызвать судороги и сердечный спазм. Ну его нафиг. Нужно двигать скорее, не обращая внимание на рыбу. Только трофейное.
На южной оконечности острова все-таки не удержался. Снова крупная серая рыба и рядом несколько крупных попугаев. Глубоко, десятка примерно. Нырнул. Рыбья сходка разлетелась, не успел я пройти и две трети спуска. Правда, один попугай вернулся и завис. Лишь когда стрела уже торчала у любознательного изо лба, я опознал в возвращенце юного группера. Блин. Такого стрелять точно не стоило. Гораздо крупнее попугаев, он все-таки малек здоровенного сурового трофейного рыба. Которого можно бить лишь начиная с 5-и кг.
Извинился перед всеми, навесил на кукан. Будет Лисёнку лакомство.
За поворотом в глаза резкое заходящее солнце. Словно оно уже ушло за остров Закинтос и светит из-под него. Даже слоны и черепаха померещились.
В момент мерещанья что-то крупное плавно и неожиданно вымазнуло из-за скалы у самого плеча. Я чуть чернильное облачко не выпустил. Уф, просто две канистры, прижатый к берегу муринг.
И вот я напротив "Менестреля", в самом узком месте пролива. Обещанье не стрелять более нарушил: внезапно поднялась такая рыбья метель, столько разной разности поналетело, что не смог сдержаться. И на кукан пришел третий попугай. Самый здоровенный.
Пролив переплывал торопливо, часто вставая над водой как суслик из норки: не летит ли катер, не крадется ли яхта. Хорошо хоть как особо наблюдательный суслик не получил бампером в лоб.
На яхте отпаивался горячим чаем. Три часа под водой, так нельзя. Но уж больно соскучился по моему подводному миру. Там я счастлив. Там я умею летать.
Пальцы кололо, глаза в дымке. И не только: уложившая Лисенка спать Наташа аж охнула, когда меня увидела. Погнала к зеркалу.
Уп-с. Левый глаз заплыл. Веки надулись, словно пчела ужалила. С чего бы это? Вроде никто не кусал, ничего не касался лицом под водой, все время маска на роже была...
Вспомнил внезапную боль после нырка, ножки дрогнули. Тьфу-тьфу-тьфу, чур меня. Не, на инсульт не похоже. Ладно, потом доктора из читателей бортжурнала объяснят феномен.
Взял из собачьей аптечки глазной тетрациклин, Наташа вмазала под веко сантиметровую колбаску мази. Видеть глазом вообще перестал.
Чтоб согреть организм и проверить боеспособность, сводил Умку погуляти, да заглянул в магазин себя показати. Купил две упаковки воды в полторашках - проверю силу рук. Мимоходом напугал своим видом красавицу Ассоль, Сашеньку Кристасовну Закинтосскую, которую нелегкая принесла за кассу. Свалил заплывчатость на злых москитов.
Умка в аншлаге. Все окрестные кобели прутся за нами, не реагируя на мои крики и пинки. Еле уволок невестушку на лодку. Второй день в осаде, держим внутри. Ну да еще пара дней и страсти поостынут. Природа.
На ночь почистил добычу, Наташонок пожарила. Слопали по рыбке. Норм.
Отбой снова после часу.