Искомая одиннадцать.
Порода льда под грязью
из ненужных судеб.
Пока ненужных,
и потом, стремящихся стать
властью
от оставшегося мира.
Метановое озеро огня
давлением раскроется в истоке
и растворит историю песка,
что там на дне нашел себе покоя.
Тяжелый воздух запечатает клеймо
на коже и на крови бледной солью,
и навсегда останется с тобою
последней от исчезнувших молитв.
Избиты ноги, и руины дня,
смешавшись с кислотою ночи,
дурманят запахом из прошлого духов,
забившимся под шею вместе в пылью
усталым огоньком.
И лед небес рассердится опять,
пронзя в последний раз дешевые признанья.
И белый горизонт, ботинки и сердца,
что разрываются от света жизни новой.
Там в лужи дождь под утро заходил,
теперь исчез.
Теперь не мокнут души. И сухо,
и опять темно.
Искомая четырнадцать.
Удвоим ставки,
и с удвоенной надеждой
посмотрим на проржавленный восток.
Но, все же, за спиною провожая
время.