Стояли трое: дух, отец и сын.
Всяк на своём, и место было свято.
Звенел шафран, и отзывалась мята,
И эхом разносился розмарин.
Ночь набиралась нежности ко дню
И накипала пеной, кромкой неба,
И -- как вино куском ржаного хлеба --
Грядущий день промакивал зарю.
И гул портовый, замерший к утру,
Томился храпом в гротах виноделен
(где все, кто не у дел, в своём уделе),
И флаги развевались на ветру.
Рассвет был неожиданен и груб.
Как тетиву взведенную спустили,
Сняв -- как луня с крыла -- с дрожащих губ
(как словно с кровью вырванное) имя.
К стоящим подошёл ещё один,
И встречен был улыбкой и приветом:
"Он только появился: укради".
Апрельский воздух наливался светом...