Возвращение в царство Плуто Гл 15 Мохнатый малютка

   
 
 
 
                Глава 15.       Мохнатый  малютка      

 
 
 

 …Ребёнок есть величайший умственный труженик нашей планеты
       
                Корней  Чуковский
 
 
 

 

    Маленького медведя обнаружили  совершенно случайно.
Карабкаясь по скалам справа от опушки – точнее, от зарослей кустарников, окружавших
долину – охотники наткнулись на довольно широкий, около трёх метров, но не очень высокий, вход в пещеру. 
Эта низкая расщелина, в которую медведица, вероятно, заходила пригнувшись, полностью скрывалась от любопытных глаз густыми зелёными ветвями самшита. 
    Путешественников сперва заинтересовали глянцевые закруглённые листочки-монетки, и лишь затем они увидели пещеру. 
 
    Медвежонок мирно посапывал на подстилке из ароматных сухих трав, которые мать натаскала в логово ещё до рождения малыша.
    Детёнышу на вид было две-три недели от роду, но он уже весь (кроме голеньких «ладошек») был покрыт густой светловато-бурой шерстью с тёмной полоской по хребту.  Ростом и массой тела медвежонок, похоже, догонял любую из собак, оставшихся в лагере.  Он был, пожалуй, чуть мельче Генерала, но уж точно никак не меньше Майора.       
 
    - Попробуем забрать его в лагерь, – прошептал Папочкин друзьям, – и выкормить разведённым сгущённым молоком. Если выживет – это будет чудесный экземпляр, живое доказательство существования подземного мира! 
    - Тогда вам придётся стать ему матерью на всё время, пока мы находимся в Плутонии, – улыбнулся Макшеев. 
 
        Несмотря на крайне юный, можно сказать, младенческий возраст, медвежонок, проснувшись, жалобно ревел тонким голоском – скорее, пищал – и всеми четырьмя лапами отбивался от новоиспечённых опекунов.  Он долго и безрезультатно звал мать, не в состоянии смириться с таким чудовищным предательством окружающего мира. 
        Чтобы донести медвежонка в лагерь на берегу, пришлось попарно связать ему лапы, но он и связанный продолжал извиваться, голосить и вырываться. 
 
        Путешественники, остававшиеся на берегу, восторженно встретили медвежье пополнение – чего нельзя сказать о собаках. Загривки псов злобно вздыбились – видно, запах «пришельца поневоле» не пришёлся им по вкусу. Генерал угрожающе рычал, а Майор громко лаял, подскакивая и пытаясь укусить малыша.  Пришлось «популярно объяснить» обоим псам, сделав небольшое «физическое замечание», что делать этого не следует категорически. В качестве весомого аргумента хватило единственной затрещины, которую получил, обиженно взвизгнув, Майор.  Генералу, как более смышлёному, оказалось вполне достаточно запрещающей команды. 
 
        В ближайшие дни собаки привыкли к пополнению, к его медвежьему запаху – а мохнатый младенец постепенно привык и к людям, и к собакам. Тем более, что первые кормили его по шесть-семь раз в сутки, вставая даже в отведённое для сна время, а вторые играли с ним на стоянках.  Естественно, лапы у медвежонка давно были развязаны. Поначалу его привязывали за самодельный ошейник, но потом за ненадобностью и это делать перестали. 
   
        Во время стоянок на берегу рядом с малышом постоянно находилась одна из собак. Прирождённой нянькой оказался Генерал – он ни на минуту не отходил от своего питомца. Казалось, он твёрдо решил, что маленького медведя поручили его заботам, и честно нёс службу, играя с ним и облизывая после кормёжки смешную лобастую мордочку. Хотя, возможно, всё объяснялось куда проще, и Генерал всего лишь тоже оценил сладкий вкус сгущенного молока.   
 
        Поначалу путешественники опасались, что малыш выпрыгнет из лодки в реку во время движения. Но вскоре и эти опасения оказались напрасными. Обнаружилось, что медвежонок боится воды, как огня!  Поэтому проблема состояла не в том, чтобы не потерять малютку во время плавания, а в том, чтобы затащить его в лодку перед началом дневного перехода. Малыш каждый раз отчаянно визжал, ревел и отбивался. Но стОило ему очутится в первой лодке, как медвежонок тут же ложился на её дно, а морду прятал под своими лапами или пытался просунуть её под брюхо Генералу. Смешно было наблюдать за тем, как он закрывал похожими на детские ручонки лапками то свой нос и глаза, то уши, прячась от брызг и шума реки.   
      Время от времени малыш крутил головой во все стороны и недовольно рыкал тонким голоском – скорее, повизгивал – но за борт выглядывать не рисковал. 
 
    Папочкин, которого в шутку стали называть Мамочкиным (на что он
сильно обижался),  исправно кормил питомца сгущённым молоком, запасы
 которого  таяли  прямо  на глазах.
 
Вместе с этим он старался разнообразить питание медвежонка,
 постепенно подготавливая того к предстоящему переходу
    на исключительно  растительную пищу.
 
 
 

 
 
 

 
 
 
 
   ...продолжение следует...