На восточном берегу,
Где нёба утончённого поверхность,
Утопает в сладостном плену.
Я жила не ведая забот,
В объятьях персидской пустоши,
Средь макового бреда, круглый год.
Триста долгих лет,
Тайны облачных созвездий,
Султаном открывал мой род.
Мне титул дан моим отцом,
Что мудрости изведал клад.
Его светилом был Артабат,
Не знавший дара чёрной крови,
Он хладнокровен был к жестокости стези,
Парил он горда, над аравийском морем,
А мой отец внимательно следил, чтобы враги,
В горах не появились строем.
Соизмеримо время движется к закату,
Полог постели опустел и вот народ,
Персидский, увидел раковую дату,
Когда сын Артабата на престол взойдёт.
Все знают, что молодости тряску,
Не усмирить глубокомысленным словам
И разводил в тени отцовской, сорванец,
Страсти пляску, не думая о сохранение сердец.
Но мимолётны юношеские начинания,
Не что не в силах удержать на месте,
Недавно научившихся летать.
Изведав жар войны и сладость нарицания,
Любовь, внезапно встало на его пути.
Отвергнутый и брошенный, он подался горю,
И много душ прекрасных загубил.
Но мой отец придать попытался сей разум покою,
И гневным взором замечен был .
Меня забрали от сладкого гнезда,
И дали лишь отголосок дня,
Перед свершением гнусной похоти,
Чтоб я могла, последний раз улицезреть отца.
Но как же так, не ушто таков конец,
Взлелеянной с трудом и лаской цветению цветка?
С тревогой в голосе мне отвечал отец;
Нынче господин мой, прилежнещий гордец,
К царственным ушам, моим словам не подобраться.
Но не печалься, в этот тёмный миг существования,
Не позволю я одной тебе остаться.
Я мудрость в дар тебе преподношу,
Она давно уж не идёт к моему лицу.
И дам последний свой совет,
Ты не берись открыта демонстрировать слова-нет.
А сделай вот что; поведай ты ему поверье,
Что ветром по пустыни, разносило тысяча ночей
И суффикс возведи в квадрат, чтоб интереснее казалось,
Всё подряд, но префиксы, ты из повествования убери,
Пускай его на веки мучает вопрос, а что же там внутри.
Так повелел мне мой отец,
Средь зарослей кустарных роз,
Собрав с собою всю храбрость,
Я направилась, стерев отметки слёз,
И префикс пряча под немой вопрос.