Возвращение в царство Пл. Гл. 3 аборигены съели Ку

   

 
 
        Глава Третья – Зачем аборигены съели Кука?      
   

 
 Галактика – гигантский котёл, превращающий национализм в
  заботу провинциальных старушек…  злобных и вредных       
             Кир Булычёв (повесть «В куриной шкуре»)      

 
 Раз французы заговорили о жидах… значит… что в них завёлся червь, что они нуждаются в этих призраках,
чтобы успокоить свою взбаламученную совесть.
                А. Чехов      
 (из письма Суворину от 6 февраля 1898, Ницца – Полное собрание, том 12, стр.192)   

 
 Я вышел на берег, чувствуя себя исследователем, вернувшимся домой после долгого путешествия, полного опасностей и лишений… 
       
             Алан Маршалл (повесть «Я умею прыгать через лужи»)      
 
 
 
 
 
 

При хорошей погоде «Ариадна» стремительно пересекала Восточно-Китайское море.
 
   На горизонте всё чаще появлялись тёмные силуэты кораблей. Эта часть западных вод была оживлена регулярным судоходством.
   Разнообразные корабли, шедшие под флагами десятков стран, сновали здесь постоянно. 
 
   После завтрака путешественники вышли на палубу. Свежий и тёплый ветер приятно овевал их лица. 
   Николай Иннокентьевич, обернувшись в сторону, где давно уже скрылись дальневосточные берега России, сказал задумчиво: 
 
    - Представить трудно, что бы мы делали без могучего Амура, который по праву заслужил название азиатской Амазонки. Что бы делали без наших южных тихоокеанских гаваней – незамерзающих и чистых. Ведь там, по сути, средиземноморский климат – широты Италии, Крыма! Да, сегодня современникам ещё трудно в полной мере оценить подвиг русских моряков, поистине открывших для России широкие ворота не просто в бескрайний, величайший из океанов планеты – но, без преувеличения и ложной скромности, ворота в мир! 
    - Вы абсолютно правы, Николай Иннокентьевич! – отозвался Макшеев, опираясь на поручни «Ариадны» здоровой рукой. – И если Пётр Первый когда-то прорубил окно в Европу – а на самом деле небольшую форточку в мелководную лужу под названием Балтика – то капитан Геннадий Невельской с товарищами, точно, ворота в большой мир! 
        При этих словах капитан «Ариадны» хмыкнул, не удержавшись, и поправил фуражку. Тихий ветер не мешал разговорам, даже если бы собеседники находились на противоположных сторонах корабля. 
    - Между прочим, - заметил он громко, повернувшись всем корпусом к Макшееву, - прибрежные воды Балтийского моря, восточный залив, мы, моряки, так и называем, лужей – а точнее, Маркизовой лужей. 
    - Друзья, - сказал Боровой, - а ведь и правда, мне, например, даже трудно представить, как бы Россия вышла в Тихий океан без наших южных гаваней чуть выше и ниже пятидесятой параллели! Взять Охотск, Петропавловск и другие неплохие в смысле их географического расположения пристани – почти круглый год они скованы льдами. Нормальная навигация там возможна лишь в течение каких-то двух-трёх месяцев… 
    - Пятьдесят – моё любимое число, - с улыбкой сообщил Каштанов. – Именно здесь, на пятидесятой параллели, стоит моя малая родина – южная столица России. 
    - Вы родом из Ростова или Севастополя? – поинтересовался Папочкин. 
    - Я говорю о Харькове. Так с недавних пор стали называть рабочий и научный центр южно-российских губерний. Кроме заводов и театра, там, в Харькове, находится ещё и один из крупнейших в Европе университетов. Преподавание в нём вели ранее – и сейчас ведут – известные всему миру учёные. С нашим университетом связывают имена и не только учёных, академиков – но также писателей, композиторов... Достаточно хотя бы назвать фамилии основателя университета Василия Каразина, биологов Мечникова и Черняева, композитора Лысенко, химиков Бекетова и Данилевского, математика Остроградского, поэта и писателя Старицкого. Да что говорить, когда-нибудь наш Харьков станет настоящей столицей! – с улыбкой завершил слегка шутливый спич Каштанов. 
    - Вижу, вижу, Пётр Иванович, - улыбнулся в ответ руководитель экспедиции, - вижу истинного патриота родного города, отеческих пенатов. 
        Макшеев заинтересованно повернулся к говорившему: 
    - А что, - сказал он Труханову, - разве здесь есть что-то невероятное? По крайней мере, не фантастичнее того, что мы видели в стране вечного солнца, в Плутонии. Ведь если Санкт-Петербург – истинная столица России, а Москва – её торговая столица, то почему Харькову не быть в будущем, к примеру, столицей научной? Скажем так – студенческой и научной столицей нашей страны. Думаю, что в будущем – близком или далёком – так и произойдёт. Кстати, к вопросу о важности Амура и Приморья: чем не восточная столица – Владивосток? 
    - Земля! – прозвучал тут крик марсового с мачты. 
    - Господа! – обратился ко всем капитан. – Впереди по курсу – остров Тайвань! 
   
        Вскоре «Ариадна» приблизилась к берегам огромного острова, мало чем уступавшего нашему полуострову Крым. 
        Не спеша судно вошло в оживлённую гавань Тайваня, заполненную сотнями разнообразных по величине и форме кораблей и юрких джонок с очень яркими парусами.  Здесь, в Тайбэе, путешественники сошли на берег – все они сегодня впервые шагнули на землю Китая, пусть и Китая островного. Впрочем, китайским этот остров можно было назвать с большой натяжкой из-за невнятного политического положения и этнической пестроты населения; с 1895 года Формоза – прежнее название Тайваня – под властью Японии. Официально же Тайвань был включён в состав Китая ещё в тринадцатом веке.
        Кроме китайцев, здесь на каждом шагу видны были европейские лица и даже встречались лица почти чёрные, напоминающие африканские. Разумеется, больше всего проживало здесь всевозможных представителей азиатских народов и народностей.
        Пёстрый торговый человеческий котёл, в котором все племена и национальности плавились и смешивались в единое по духу и привычкам общество. Так происходило в древности и происходит сейчас во многих торговых приморских городах, начиная с дохристианских финикийцев и заканчивая Марселем или Одессой. 
        Влажные тропические леса в последнее время заметно поредели, зато в низинах увеличились площади под посевами риса, чая и сахарного тростника.  Но горы по-прежнему сияли яркой зеленью субтропической растительности. 
        Матросы «Ариадны» сгрузили часть пушнины, а освободившееся в трюмах место заполнилось дешёвыми китайскими товарами для Южной Америки. Между прочим, команда пополнилась на Тайване соотечественником, скрывавшимся от мести коррумпированных властей. Он, в недавнем прошлом студент и, так уж совпало, тёзка царского любимца или проходимца Распутина, много чего мог бы рассказать о местных нравах…       
         
        Участники экспедиции тем временем знакомились с местными достопримечательностями и вспоминали события полувековой давности – опиумные войны, английскую бомбардировку Гонконга и многое другое. Конечно, те далёкие события воспринимались через призму газет и немногих честных книг. Один британский журналист писал о тех войнах: «Закон мировой прессы – писать надо правдоподобно, то есть подобно той правде, в которую верит подписчик. Надо отдать должное вкусам читателей и разжигать их дальше... Врать приходится и таланту, и дураку, но те, кто без таланта, врут без меры, этим они живут и...»   Ясно, яснее некуда!       
         
        Боровой вспомнил, что читал где-то воспоминания морского офицера, имевшего беседу с осведомлённым англичанином из ближайшего окружения посла Великобритании времён гонконгской резни. Британский захватчик о китайцах высказывался так: «...Да им просто нечего есть, они голодны, у них нет никакой политической программы, но они невольно показывают, какая нелепица получилась из нашей собственной программы, которую мы подкрепили всем могуществом современного флота и оружия... Если так всё идёт, то даже отвратительный опиум, яд для слабодушных, никто не будет покупать, и тогда оскудеет основа британского процветания в Гонконге...» 
    - Да, да, что-то подобное публиковалось в морском или военно-морском вестнике, - добавил во время этого разговора Каштанов. – По крайней мере, мне запомнились обрывки цитат – не уверен, что воспроизведу их дословно, но смысл таков: «…Кровавые преступления замышлялись, как всегда, в Лондоне. Англичане взяли Кантон, взорвали его башни, взяли в плен вице-короля, но почти ничего этим не добились... Граф Элгин, фактический глава оккупантов, пребывал в бешенстве. Он собирался взять весь Китай в железные тиски. Увеличивал вдвое флот и количество колониальных войск. Он требовал от Лондона всё новых кораблей и новых солдат. После того как поражение в отдалённом от столицы Китая, хотя и величайшем торговом центре с иностранцами НИКАКОГО впечатления на китайцев не произвело, граф Элгин решил перекинуть все действия на север… появиться с новыми подкреплениями под стенами Пекина и десантировать морскую пехоту в русском Приморье, захватить Уссурийский край. При этом занять для Великобритании лучшие в мире гавани…».       
    - Британия во все времена была главнейшим и опаснейшим врагом России, - заметил Макшеев.       
         
        Путешественники, вернувшись с берега, продолжали обсуждать и на борту «Ариадны» те далёкие и кровавые события.  Все пришли к выводу, что британцы и примкнувшие к ним союзнички, попадая к нам в империю, сами становятся ничтожнейшими рабами и подхалимами нашей «родной» тирании… Лишь бы извлечь выгоды, побольше вышибить из нашей земли и из мужичка, за права которого они начнут трезвонить, как только вернутся в своё заморское логово и там смело и «демоНОкратично» заявят о своём свободолюбии!..   
         
        Через несколько дней «Ариадна», благодаря попутному ветру, столь же стремительно подходила к Филиппинам. 
        Здесь, в Маниле, на острове Лусон, команда корабля за сутки пополнила запасы пресной воды и угля – ведь предстоял долгий переход через открытый Тихий океан к берегам Южной Америки. И не факт, что погода по-прежнему намерена высказывать свою благосклонность путешественникам.   
        Взяли на борт «Ариадны» также изрядное количество свежих фруктов, экзотических овощей, которые должны были приятно разнообразить меню всех обитателей корабля – за исключением ездовых лаек, их рацион был почти исключительно рыбным и мясным. 
        За ночь все погрузочно-разгрузочные работы (здесь также сгрузили местным оптовым торговцам часть сибирской пушнины) успешно завершились. И с первыми солнечными лучами «Ариадна» вышла из гавани Манилы. 
        Обогнув один мыс, а затем и другой, и третий, судно вошло в море Сибуян, где, лавируя между островами то узкими, то широкими проливами, взяло курс на юго-восток. 
        Через неделю, оставив далеко за кормой зелёные берега острова Минданао, судно приблизилось к условной линии экватора вблизи Новой Гвинеи.  Отсюда корабль уже мчал, рассекая океанские волны, прямо на восток – но пока ещё находился в Северном полушарии. 
        И вот, спустя месяц плавания, наши путешественники наконец-то пересекли экватор и очутились в Южном полушарии. По этому случаю был устроен традиционный для моряков всего мира праздник Нептуна с хохотом, обливанием водой, песнями и плясками. 
        Первым в бочку с прозрачной зеленоватой морской водой окунули Папочкина. Чему он, откровенно говоря, был не сильно рад. Впрочем, вода оказалась очень тёплой, почти горячей.       
    - Ну что ж, друзья! – сказал за ужином Каштанов, - мы с вами идём вдоль экватора, а между тем оставляем по правому борту легендарные острова Кука, и среди них один, который носит имя великого русского полководца! 
    - Да-да! – встрепенулся Труханов. – Безусловно, вы говорите об атолле Суворова!       
         
    - Именно о нём, - подтвердил Каштанов, - и вообще, история островов этих и открывателя их во многом поразительна! Ну, посудите сами:  никто из мореплавателей за всю известную нам историю человечества, пожалуй, не был столь удачлив, как Джеймс Кук (также говорят и пишут «Джемс», но это не принципиально). Разумеется, я имею в виду не его трагическую кончину, а сам факт открытия многочисленных новых земель. Кроме того, НИКТО из мореплавателей не оставил будущим поколениям НАСТОЛЬКО подробного отчёта! По словам одного из биографов Кука с шотландской фамилией Маклин, это воистину «ПОДРОБНЕЙШИЙ в МИЛЛИОН СЛОВ дневник». 
        Эту часть океана Джеймс Кук осчастливил своим посещением, своими открытиями и во время второго, и во время своего третьего кругосветного плавания. В марте 1777 года Кук открыл острова южной части архипелага, позже названного его именем. 
        30 марта Кук высадился на острове Мангаиа, встретивши там коренных обитателей.  Интересно, что сам Кук записал об этом событии в дневнике:  «Остров довольно высок… берега защищены коралловыми рифами... По-видимому, остров богат зеленью, там есть и хлебные деревья, и кокосовые пальмы… банановые деревья… но ямса нет. Нет также свиней и собак». Запомните, пожалуйста, упоминание о животных. И далее: «…То, что произрастает на острове, имеется в изобилии, по крайней мере так можно судить по тому, что его жители изрядно упитанны…»   
    - Я всегда удивлялся вашей способности цитировать по памяти целые тексты! – воскликнул Папочкин. – Так что, аборигены кушали друг дружку и поэтому были такими упитанными?.. А потом и Куком закусили? Так, что ли? 
    - Ну нет, конечно. Вы изволите шутить, уважаемый Семён Семёнович, - улыбнулся Каштанов, - дело, конечно, в ином. Но всё равно спасибо за похвалу – на память пока не жалуюсь! Так вот, из дневников следует, что все островитяне по всему архипелагу встречали белых пришельцев исключительно дружелюбно. Далее приведу ещё одну любопытную запись из дневника знаменитого первооткрывателя:  «Туземцы заботились, чтобы наши люди не испытывали недостатка в яствах… к вечеру они принесли гостям жареную свинью и плоды». Понимаете? А ведь ранее Кук пишет, что свиней на острове нет. Значит, одно из двух – либо Кук не заметил ранее свинок на острове, либо… жареная свинья появилась совершенно таинственным образом, словно материализованная из воздуха неким местным «графом Калиостро». 
    - Может, однако, не свинью зажарили? Однако, могли собаку зажарить, - предположил каюр Иголкин, прищурив свои и без того узкие глазки. 
    - А что, запросто могли, - кинул реплику Макшеев. 
    - Господа, - прошептала, краснея почему-то, Ирина, и отложила в сторону вилку, а затем продолжила уже нормальным голосом, видимо, взяв себя в руки. – Пётр Иванович ясно же сказал, что в дневниках было записано – у туземцев на острове НЕТ ни свиней, ни собак! Что за дикие фантазии…
    - Прошу прощения, Ирина Алексеевна, - улыбнулся Макшеев и повернулся к рассказчику: - Так что же дальше с этими загадочными островами? 
    - А дальше ещё интереснее! Точнее, я бы сказал, юмористичнее, - засмеялся Каштанов. – Представьте себе, что британцы вдруг разволновались, когда островитяне стали разводить огонь. Более того, стали расспрашивать удивлённых туземцев, не собираются ль те случайно приготовить кулинарные шедевры из белых заморских… не свинок, нет, из гостей.  Об этом Кук тоже упомянул в своих дневниках. 
        Удивившись, островитяне задали естественный встречный вопрос европейцам – мол, свойствен ли подобный обычай в той стране, из которой пришёл корабль, на родине пришельцев? 
        Путешественники дружно рассмеялись, а Каштанов продолжил свой увлекательный и весёлый рассказ: 
    - История умалчивает, смутились ли «цивилизованные» европейцы, но мы вправе сделать выводы о степени культуры и степени, так сказать, «высокоморальной» готовности к людоедству напыщенных и заносчивых представителей так называемой «западной цивилизации», которые столетиями ведут братоубийственные войны по всему миру, «отстаивая свои национальные интересы» в тысячах километров от пределов своей страны.  Впрочем, это уже особая, отнюдь не юмористическая тема… Но я, с вашего позволения, вспомню ещё об одном наблюдении, которое сделал Джеймс Кук – о татуировках. 
    - Это, безусловно, крайне интересно! – вдруг оживился Боровой, который сегодня в основном предпочитал отмалчиваться – возможно, просто неважно себя чувствовал. 
    - Извольте. Кук, подойдя 6 апреля к открытому им ранее острову Херви, записал в дневнике, что несколько туземных каноэ поплыли прямо на корабль. А ведь при первом посещении острова никаких признаков обитаемости его не обнаружили. Далее новая странность: внезапно появившиеся таинственные островитяне говорили на таитянском языке лучше, чем обитатели иных, недавно открытых рядом островов. И наконец, их важнейшей отличительной чертой явилось то, что на их теле …не было татуировок!  А ведь у других туземцев руки от плеча до локтя сплошь татуированы, да к тому же в мочках ушей проделаны широкие отверстия, что внешне сближает их с туземцами острова Пасхи... В общем, секретов и тайн в этой части океана по-прежнему хватает. 
    - Интересно, а как же заселялся столь удалённый архипелаг, да и другие, одинокие острова, разбросанные по Тихому океану? – спросил Макшеев. 
    - Многие поколения учёных бились над разрешением этой загадки. Но таинственная Океания всё так же надёжно хранит её.  Впрочем, есть предположение, что первоначальное заселение островов Кука произошло примерно полторы тысячи лет назад, и первыми жителями архипелага стали полинезийцы. Возможно, ключ к разгадке содержится в дневниках путешественника? В них есть, например, любопытная запись, датированная 3 апреля 1777 года. Сделана она при посещении острова Атиуи, в ней упоминается Омаи – таитянин, сопровождавший Кука в третьем кругосветном плавании: «…На этом острове Омаи встретил четырёх своих земляков. Около десяти лет назад они отправились в путь с Таити на остров Ульетеа, но пропустили этот остров и, проблуждав долгое время в море, приблизились к земле. В их каноэ разместилось двадцать человек, мужчин и женщин, но лишь пятеро перенесли тяготы, которым эти люди подверглись в пути – ведь в течение многих дней у них не было ни пищи, ни воды. В последние дни плавания каноэ перевернулось, и эти пять человек до тех пор цеплялись за его днище, пока провидение не послало им этот остров, жители которого направили за ними каноэ и доставили на берег, где обращались с ними очень заботливо. Ныне они были так довольны своим положением, что отвергли призыв Омаи вернуться с нашими кораблями на родной остров. Это вполне соответствует тем обстоятельствам, при которых должны были первоначально заселяться обитаемые острова… и особенно те из них, что лежат на большом удалении от любого из материков и друг от друга…» 
    - Обитаемый остров… - задумчиво повторил Боровой, думая о чём-то своём. Гриша Рогацкий* же воскликнул:
       (*как мы помним, команда пополнилась на Тайване соотечественником, скрывавшимся от мести коррумпированных властей…)      
         
    - Но разъезжать по океану в утлых лодочках, словно по спокойным каналам Венеции – это же просто безумие!  Да что там безумие – верная смерть! 
    - И тем не менее, - повернулся к нему Труханов, - скандинавы путешествовали по Атлантике примерно таким же образом – а тот океан, заметьте, скромнее размерами, чем Тихий!  Конечно, их драккары, были куда серьёзнее, устойчивее и крупнее, чем каноэ полинезийцев, да и держались викинги в основном близ берегов. Благодаря чему и обошли, грабя и убивая, всё западное побережье Европы, а затем начали пиратствовать и в самом Средиземном море, захватывая малые и большие острова…
    - И целые провинции материковой Европы, - добавил Боровой, - вспомним хотя бы Нормандию во Франции. 
    - Совершенно верно, кивнул Каштанов. – Более того, в научной среде циркулируют гипотезы об открытии норманнами Америки задолго до Колумба. И в этом нет ничего удивительного, достаточно взглянуть на карту. Посмотрим на вулканическую Исландию, населённую потомками отважных и безжалостных скандинавских авантюристов – к снежной Гренландии находится она гораздо ближе, чем к европейскому континенту с Британскими островами. Стало быть, скандинавы могли запросто «сходить» и к американским берегам. От Гренландии до Канады – рукой подать! 
    - Многие полинезийцы гибли в подобных странствиях, что вряд ли вызывает у кого-нибудь сомнения, - высказалась госпожа Рязанцева. – Быть может, гибли почти все, отважившиеся на отчаянные скитания океанской пустыней... И это лишний раз подтверждают нам дневники Джеймса Кука.  Но выжившие, несомненно, заселили всю Океанию. А может, кто-то из них в древности добрался и до Южной Америки?
    - Да, это возможно, - согласился Каштанов, - десяток-другой тихоокеанских скитальцев, влекомых коварными волнами по необъятным просторам, вполне мог причалить к западному побережью американского материка, и смешаться с местным населением. Ведь Америка заселена людьми уже много тысяч лет.
    - Меня интересует вопрос, как первые люди попали в Америку? – спросил Макшеев. 
    - Наиболее вероятно, что пионерами заселения древней Америки являлись кочевые азиатские племена. Эти первобытные люди перешли на Аляску по узкому перешейку, существовавшему около пятнадцати тысяч лет назад и ранее. К слову, египетскими пирамидами тогда и не пахло! Скорее всего, точно так же перешли в Северную Америку стада копытных и, разумеется, хищники, следовавшие за ними, другие северные животные.
    - К тому же, именно здесь, на стыке Азии и Америки, водные путешествия куда более надёжны, чем скандинавская «модель» или полинезийская, - сказал своё слово руководитель экспедиции. – Согласитесь, что преодолеть на лодках Берингов пролив намного реальнее, чем на драккарах северные воды Атлантики. Ну, почти как переплыть большую полноводную реку. Естественно, в сравнении с океанскими походами викингов или рискованными рейдами туземцев Океании. 
    - Да, - согласился Папочкин, – мы все прекрасно помним, как проходили два года назад Беринговым проливом на север, когда ещё не подозревали о существовании подземной страны. Тогда с левого берега к нашей «Полярной звезде» подгребал на утлом плавсредстве отчаявшийся золотоискатель, - при этих словах Макшеев добродушно усмехнулся, зоолог же продолжал свою речь, – с правого борта мы видели в туманной дали берег Аляски. С трудом различимый – но ведь видели! Мне даже кажется, что в том месте пролива, самом узком, насколько я помню карту, его ширина сравнима, скажем, с шириной Днепра или Волги – разумеется, в период весеннего разлива и в нижнем течении. 
    - Ну, не могу с уверенностью сказать за Волгу или Днепр, – Каштанов шутливо покачал головой, – но то, что противоположный берег нашего Амура во время половодья не всегда виден – и не только в низовьях, заметьте – так это совершенно точно! 
    - Жаль, что мы не сможем посетить ни атолл Суворова, ни другие острова таинственного архипелага, – вернулся к разговору об Океании, вздохнув, Макшеев. – И всё же всех чрезвычайно интересует вопрос:  аборигены съели Кука или нет? 
    - Несмотря на шутливый тон вопроса, ответ на него, увы, совсем невесел, - заметил, чуть сдвинув брови, Каштанов. – Погиб Кук вскоре на Гаваях. Но я хотел бы сказать буквально пару слов о том, что связывает Россию и этот, казалось бы совершенно ничего для неё не значащий, далёкий архипелаг. Именно там, гораздо южнее экватора, русский мореплаватель Михаил Петрович Лазарев, адмирал и первооткрыватель Антарктиды, обнаружил в 1814 году необитаемый остров, которому дал имя Суворова.  И, хотя площадь этого островка невелика – как, собственно, почти всех островов Кука – нам греет сердце память о великом русском полководце!  Между прочим, открытые в разное время острова этого архипелага впервые объединил, назвав островами Кука, тоже русский – легендарный моряк и учёный Иван Фёдорович Крузенштерн. 
    - Тот самый, что считал Сахалин полуостровом? – хитро прищурившись и попыхивая своей извечной трубкой, спросил капитан «Ариадны». 
    - Ну, знаете, ничто человеческое не чуждо и гениям – и великие могут порой ошибаться. Кто застрахован от ошибок? – парировал Труханов. – И, согласитесь, право на ошибку есть даже у самых-самых… Тем более, насколько я знаю, это заблуждение разделяли ещё каких-то полвека назад все видные западные учёные! 
    - И хорошо, что разделяли, – грустно улыбнулся Каштанов. – Иначе исход Крымской войны, которая носила характер войны мировой, мог бы сложиться для России ещё печальнее. Ведь наши противники понятия не имели ни об особенностях Татарского пролива, Амурского лимана, устья и низовьев Амура, куда успели скрыться остатки нашей тихоокеанской эскадры вместе с легендарной «Авророй», ни о возможности судоходства по узкому проливу и самой реке. Впрочем, о коварном Амурском лимане с его «кочующими» мелями они успели познакомиться – и поэтому их эсминцы, линкоры и прочие громоздкие страшилища не рисковали заходить в прибрежные воды.  А Невельской с другими нашими моряками сумел до поры до времени сохранить ставшую военной и жизненно важной тайну – пока не миновала опасность. Не забывайте, что ведь не только англичане «точили зубы» на Приамурье, Уссурийский край, планировали оккупацию российских земель, устройство там по образцу своих многочисленных колоний.      
    - Раз уж мы заговорили о той войне, – заметил Боровой, – то нельзя не вспомнить и об удивительной победе русских над врагом у берегов Камчатки.       
    - Да, это была уникальная победа, – согласился Каштанов. – Полный разгром врага! Впервые – подчёркиваю, ВПЕРВЫЕ – в новейшей истории англичане потерпели полное и сокрушительное поражение – причём поражение настолько оглушительное для Британии, что главнокомандующий вражеской эскадрой, адмирал Прайс, не вынеся позора, застрелился! 
        Капитан выпустил кольцо дыма и отложил трубку. 
    - Знаете, а ведь мой отец в то время был там. И через много лет рассказывал мне о сражении, о последующей вынужденной эвакуации Петропавловска с Камчатки. Несмотря на прогремевшую на весь мир (но, к сожалению, временную) победу, сил сражаться дальше уже не было. И когда новая эскадра врага вернулась на Камчатку, англичане там уже никого не застали – ни военных, ни гражданское население, ни кораблей, ни даже запасов – разве что в нескольких погребах осталось немного старой проросшей картошки, – и капитан опять усмехнулся в усы.
        Ирина решила вернуть друзей к беседе об архипелаге:
    - А как дальше складывалась судьба туземцев? – спросила она. 
    - Нельзя сказать, что безоблачно, - сказал Каштанов. – Раньше всех за Океанию взялись вездесущие англичане. Острова наводнили протестантские миссионеры всех мастей, причём лишь малая часть из них имела духовный сан.  Большинство же являлись типичными торгашами и спекулянтами. Они под вывеской религии обделывали свои делишки. Миссионерской деятельностью на островах Кука сперва занимались три организации – Лондонское миссионерское общество, Методистское общество и, кажется, Миссионерское общество англиканской церкви.  В общем, почти все миссионеры были, скорее, «любителями», а не священниками. Не профессионалами-богословами, а малообразованными профанами, крайне плохо подготовленными не только в отношении вопросов религии, но и вообще к деятельности на далёких островах. Они понятия не имели о традициях и привычках таитян, о народе, среди которого собирались жить – и, честно говоря, не стремились узнать. Интересовали этих «миссионеров» главным образом деньги. Они считали, что перед ними примитивные дикари, которых надо в темпе обратить «на путь истинный», а сложный духовный мир народа их не занимал ничуть. И протестанты грубо, бесцеремонно вторгались в интимные стороны жизни таитян, разрушая веками сложившийся уклад... Политика «разделяй и властвуй» применялась даже здесь, в отношении одного из самых миролюбивых народов планеты...       
    Им удалось обратить в то, что они считали христианством, одного из местных королей – Тайо. Тот начал насаждать религию силой, под нашёптывания бледнолицых «военных советников» с молитвенниками и винтовками в руках. Всё, что могло напоминать о языческих божках, в одночасье было разрушено. Убили всех тех, кто не желал переходить в новую веру.  А местный король начал завоевание окружающих островов. Пролились кровавые потоки, многие племена были истреблены…       
    Оставшиеся в живых туземцы производили жалкое впечатление – подавленные, апатичные люди, лишённые жизненных сил.       
         
    Население уменьшилось в десять или даже в пятнадцать раз.
    По сути, происходило истребление туземных народов. Вот цена, уплаченная оставшимися в живых островитянами за «приобщение к цивилизации».
    Миссионеры прекратили редкие человеческие жертвоприношения, но в реальности причинили гораздо больше горя – и в жертву их пониманию «истинной» религии (а протестанты и сейчас относятся католической и православной церковью к сектантам, считаются еретиками) принесено было гораздо больше человеческих жертв, чем за многие столетия спокойной жизни с языческими идолами…       
         
   
        Так, в беседах, проводили время обитатели «Ариадны».
 
Увлекательные споры и серьёзные разговоры значительно расширяли кругозор и без того широко образованных участников экспедиции.
 
А корабль всё так же, день за днём, неустанно двигался вдоль экватора на восток.       

       
 
 
 

 
 
 
 
 
 
 

 
 ...продолжение следует...