Парусники спускались
С ее обнаженных плеч.
Никто не желал сберечь,
От этого и прощались.
И даже язык замка
Бренчал о дверной косяк
Как-будто вот-вот войдет
И разгонит улыбкой мрак.
Она зареклась отложить псалтирь
И ни слова больше не написать.
Но так тяжелее жить
И почти не возможно спать.
Он все равно где-то между стен,
Ударяется о часы.
Он - придел Ангела ее души
И не нужен другой придел.