Я певчих птиц в неволе не держу. Пускай летят в загадочные выси,
В которых соткан времени ажур из чьих-то новых дел и новых мыслей.
Дни отпуская в призрачный полёт, я слушаю их сказочные трели.
Вот и теперь о белом сне поёт зима далёким голосом метели.
И обнимая крыльями закат, и обронив перо снежинкой белой,
Пускай летит, хоть не вернуть назад, того, о чём она когда-то пела.
За фениксом осенним ей пора в седую даль, за летней пташкой… снова.
Свобода – миг на кончике пера. А дальше – только клетка Птицелова,
В которой много птиц, как в жизни дней. Моих и чьих-то – белых, рыжих, разных.
И с каждой новой в клетке всё тесней, и меньше тех пленительных соблазнов,
Когда, разжав ладони, отпустив, я слушаю поющее мгновенье.
Для певчих птиц неволя не в чести, как для мечты, идей и вдохновенья.
Я отпускаю каждую в полёт, в ажур времён из разноцветных линий.
Когда-нибудь, в какой-то свой черёд, одна из них возможно будет синей.
Хочу услышать трель из чувств и слов, стремясь тот миг таинственный отсрочить,
Когда откроет клетку Птицелов, чтобы раздать другим их дни и ночи.