То, что я расскажу, произошло давно. Где-то в конце века восемнадцатого…
Счастливый брак Ивана закончился внезапно.
Его любимая Маша, его «русалочка», не проснулась после наркоза. Ей было всего двадцать восемь…Горю Ивана, казалось, не было предела.
Сына и двух дочек оставила Маша на руках старенькой матери и мужа Ивана.
Вскоре мать Марии умирает. Девятилетнего Степку забирает к себе в другую деревню бездетная и незамужняя сестра Ивана. Шурочка и крошечка Нюша остаются на одних руках отца.
Долго горевать не было возможности: дочки требовали внимания и заботы. Пришлось перебраться к родне в город Ирбит: родня поддержала и помогла найти работу. Вскоре и комнатку в коммуналке родня смогла отыскать.
Молодая соседка согласилась помогать Ивану. Приглянулся ей чернобровый кареглазый шустрый мужичок, стала проявлять к нему женские знаки заботы. Иван уступил соседке, поверил в ее искренние чувства.
Только вот тоска по любимой Машеньке особенно стала мучить его по ночам. В тревожных снах являлась к нему его «русалочка». Даже в детях он, узнавая черты Маши. Страдал Иван в чужих краях и без своей «русалочки», нигде, ни с кем не находил теперь радости, замыкался и уплывал в свои нелегкие воспоминания…Иван стал выпивать…
Дети молодухе становились в тягость…
Она вскипятила большой чан воды и подошла к кроватке, мечтая их зашпарить. А там, прижавшись друг к другу, беззаботно посапывали две кудрявые головки. Свой бесчеловечный замысел соседка вынашивала, очевидно, давно. Нет! Не смогла! Отступила…
Иван стал чувствовать ненависть соседки к детям и желание от них избавиться.
Тоска по своей любимой Маше становилась все сильнее. Не вынес разлуки и, в пьяном угаре, забыв о детях, повесился.
Шура и Нюша попали в детский дом города Ирбит. Шура была постарше, после детдома пошла работать в няньки ( мало о ней знаю).
Нюшу восьми лет взяла к себе в деревню сестра отца (она же и Степку, брата Нюши, вырастила).
Прошли годы. Девочки выросли. Шура уже вышла замуж и родила дочь Софочку.
Взрослые девочки навестили свою старую соседку. Она им открыла душу, рассказав многое об отце и о своем грешном замысле. Упала на колени, долго плакала и умоляла ее простить. Вынула из сундука, очевидно, заранее припасенные, две шикарные вишневые шерстяные шали и подарила их девушкам – красавицам. Эти шали сохранились до правнуков.
*****