Тёмных таврских утёсов застывшую пену
Гладят пенные волны Эвксинского понта,
А над ним облака, словно пена Вселенной,
Гладят небо, стекая за грань горизонта.
Словно за горизонт исчезают эпохи
Киммерийцев и эллинов, гуннов и скифов,
Оставляя потомкам лишь жалкие крохи
Своего бытия, в плотном саване мифов.
Впрочем, мифами люди порой называют
Происшествия дивные, подвиги предков,
Всё, что разум сегодняшний их не вмещает -
Так историю в миф превращают нередко!
То, что море усердно волной омывает,
Никогда не покроет забвения пылью.
Херсонес тайны времени нам открывает -
Здесь стирается грань между мифом и былью.
Здесь у тавров жила подневольною жрицей
Дочь царя Агамемнона, взявшего Трою...
Позже был Херсонес всей Тавриды столицей,
Впрочем он оставался для греков дырою.
Ему много набеги попортили крови,
Он в итоге угас, как свеча в непогоду,
В половецко-татарское средневековье...
Лишь две тысячи лет ему было от роду.
Только первый, кому Херсонес покорился,
Грабежа не устраивал и разрушенья -
На царевне ромейской князь Владимир женился
И для этого принял Святое крещенье.
Бог амбиции князя направил во благо
И крещенье Руси через это устроил,
Чтобы ей разгореться свечою средь мрака,
Ведь Царьград уже гас, осажденный как Троя.
Ты прости, Херсонес, дерзость пращуров наших,
Покаяние их многим кажется мифом,
Но ты видел всё сам, ты доподлинно знаешь,
Как стирается грань между греком и скифом.