Яростный рёв, или Горькие слёзы
Вновь свист хлыста, и кровь из раны,
Эмиль уж здесь десятый год.
Палач хохочет, будто пьяный,
И всё сильнее мага бьёт.
Теперь, Эмиля опасаясь,
Его лишь издали стегут,
Рукой к нему не прикасаясь.
Кто докоснётся - те умрут.
Палач ушёл с довольным видом
И за собой захлопнул дверь.
Эмиль же, грязный и побитый,
Вдруг зарычал, как дикий зверь:
"Теперь вы трупы! Я всё понял!
Я вас до капли поглощу!
Я всех и каждого запомнил!
Теперь я точно отомщу!"
Он истерически смеялся,
И свет надежды был в глазах.
Настало утро, скрип раздался,
И вновь палач стоял в дверях.
Зашёл с ухмылкой странноватой
И в руку взял железный хлыст.
Вдруг маг забормотал невнятно,
Пронзительный раздался свист.
И вот иссушенное тело
Упало с грохотом о пол.
Но цепь всего лишь зазвенела,
Сдержав магический напор.
Эмиль за годы научился
Не прикасаясь поглощать.
Он новой силой насладился
И начал злобно хохотать...
Минули дни. Не стало пыток.
Палач боялся заходить.
И в келью дверь была закрыта,
Успели раны подзажить...
Ворвался свет во мрак подвала
И залетела внутрь тень.
И взгляд Эмиля, словно жало,
Вонзился в новую мишень.
Но вдруг качнулись цепи звонко,
И злость его сошла на нет.
Лежала перед ним девчонка,
На вид всего пятнадцать лет.
Эмиль смотрел стеклянным взглядом,
Лежала девочка, дрожа.
Из глаз Эмиля слёзы градом:
"Мамуля! Мама! Ты жива!
Я так скучал! Мне было больно!
Спаси! Спаси меня! Спаси!
Мне помоги попасть на волю!
И от страданий унеси!"
Эмиль, в истерике рыдая,
Девчонку мамой называл.
У неё аура родная,
Такой никто не обладал.
Но скоро спало наважденье,
И прояснился его взгляд.
"Ну что, довольна представленьем?
Иди отсюда. Брысь назад!"
"Я не могу, мне не позволят",
Сказала девочка тогда. -
"Простите, что я Вам о боли
Сейчас напомнила, войдя."
"Ты не вошла, ты залетела.
Кто ты такая, чёрт возьми?"
"Я лишь рабыня. Звали Стелла.
Меня с базара привезли."
"А почему сказала "звали"?
И как зовут тебя тогда?"
"Меня на рынке продавали
Как лот 572.
Теперь я Лот. Такое имя…
Мне вас сказали покормить", -
Кулак разжала торопливо. -
Мне хлеба дали. И попить."
В другой руке зажата фляга,
С какой-то мутною водой.
А хлеб, погрызанный дворнягой,
Покрыла плесень, блохи, моль…
Но через миг еда исчезла.
Эмиль неделю голодал.
"Надеюсь, я была полезна", -
Сказала девочка тогда. -
"Ну, я пойду." "Постой секунду.
Хочу спасибо я сказать.
И Лот тебя я звать не буду.
Шарлоттой буду называть"...