Бывало, кличет осень, подходи,
кто добрый, стройся, душу нараспашку,
и ну в плечо рыдать свои дожди,
и ну срывать последнюю рубашку.
И вот стоишь, нелепый и нагой,
вчерашним откровением простужен,
не негодяй, не лжец и не изгой -
употреблён и посему не нужен.
А где-то просветлело, ты поди ж,
опять тепло и пахнет прелым сеном,
на звёзды глядь, а там, пиши, Париж,
чуть замечтался - и с разбега в Сену
ловить слова за тощие хвосты,
мусолить истин скользкие обмылки...
О сколько их, ночей твоих пустых,
так славно обжилось на дне бутылки,
в ракушечнике виртуальных снов,
на дне, где горе, "горькая" и Горький
сермяжней, непреложней всех основ.
Проходит всё. Пройдёт и это. Горько.