Заглядывая в предрассветную проседь травы,
Записывая досконально, но невпопад,
Он жил разве что от мишени до тетивы,
Он гибнул как все - по-неумному иль наугад.
Он тратил как дож - золотые зло падали в грязь.
Он верил как раб - от проказы и до плиты.
И сватал всегда слишком робко и торопясь,
Но так, чтобы все в изумленье разинули рты.
И в полночь ступал самым пламенным из светил,
И падал на дно самой юркой из сущих птиц.
И если однажды в себя не того запустил,
То лишь потому, что с рожденья не видел границ.