Косыми нервными
стежками,
дымчато-серой,
стекающей с ломберного столика
хрусталем выгоревшего подсвечника
на корону битой дамы,
нитью
бутафорская машинка «Зингер»
пытается залатать
вырванную с неумолимой нежностью
вторую сверху пуговицу
твоего бледно-обморочного смирения.
Кто, смеясь, смешал нескрещивающиеся сны
Рокамболя,
бьющего навскид белку в левый глаз,
в момент прыжка на нисхождение,
И пажа снов
приоткрывшей дверь вечности феи,
с сачком для ловли бархатных одеяний будней
бабочек?
И пронзив стеклянной соломинкой,
протянул тебе…