зимой пощебатли становился таким чувствительным таким ненужным таким бесполезным.
весь сплошной стокгольмский синдром.
чувства обострились так, что уже нельзя сказать: разочарование скука раздражение печаль.
а лакрица соль чайка подводная лодка.
пощебатли уныло посмотрел в окно и немедленно ушибся об замороженный пейзаж.
зачем же выходить? уже достаточно синяков.
поэтому он встал в странной позе разогревая суп подогнув одну ногу и подняв вопросительно ложку.
старательно дышал животом и старался верить, что ложка проводник и через неё он подключится к вселенскому источнику гармонии и энергии.
и сразу всё станет хорошо.
вот, думал пощебатли, что за зима?
куда ни глянешь страшно.
на соседа напротив в метро страшно.
на себя самого в зеркале страшно.
а уж внутрь себя так ваще атас.
и вместо того чтобы работать он перебирал слова пересчитывал синяки.
пока не перестал различать где то что он выдумал сам и где то что выдумал бог.