Только для тех, кто серьёзно интересуется шифрами романа "Мастер и Маргарита". Это очередные заметки из серии, посвящённой булгаковскому роману, и их содержание может быть ясно только читавшему предшествующие. Смотри: сборник "Заметки о романе "Мастер и Маргарита".
В средневековой литературе был весьма распространён жанр загробного видения, восходящий ещё к диалогам философа Платона. Именно в таком жанре написана «Божественная комедия» Данте Алигьери, а эта символическая поэма, сочетающая поэзию и религию, как уже говорилось, является одним из важнейших литературных источников романа. Описание событий, которые происходят после смерти главных героев и в особенности описание «последнего полёта», очень близко к упомянутому жанру - читатель видит загробный мир глазами Маргариты. То, что Булгаков прибегает к нему, неудивительно – ведь писатель писал роман в предчувствии скорой смерти, а дописывал и правил его - уже в ясном сознании неминуемого и близкого конца.
Как выясняется в конце романа, на самом деле персонажи свиты Воланды, несколько дней куролесившей в Москве, принадлежат именно загробному миру, и в качестве таковых они оказываются пришельцами из давно ушедшего в прошлое западноевропейского средневековья. В мире живых, в посюсторонней «дневной», реальности, они действуют в своих мнимых, кажущихся обличьях - в сатирическом, cниженно-шаржированном, карнавально-маскарадном виде. Зато в потусторонней, ночной, реальности они преображаются благодаря лунному свету до своего истинного вида – демонического и одновременно идеально-возвышенного. Авторской волей временной, исторический ракурс совмещается с сущностным, религиозно-философским в нечто единое.
Но за обоими литературными обличьями (кажущимися и истинными) скрываются прототипы – вполне реальные, живые люди. И это, напомню, люди, которые были объединены Булгаковым в одну группу («свиту Воланда») по ряду признаков. Все они – писатели, а, точнее, поэты. И не просто поэты, а поэты – мистики и символисты, увлечённые апокалиптическими и теургическими идеями философа Вл.Соловьёва (идеями «конца мира» и преображения его на совершенно новых духовных основаниях). У всех фамилии начинаются на букву «Б», как и фамилия самого автора романа, - Блок, Белый, Брюсов. Идею с буквой «Б» подсказал Булгакову Маяковский. И все они уже мертвы к моменту написания романа.
Есть ещё один, немаловажный, признак, который объединяет Блока, Белого и Брюсова, и делает их прототипами «дьявольской» свиты. Но о нём я скажу позже. А пока продолжу аргументировать свою версию, согласно которой «темно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом» - это великий русский поэт Александр Блок.
Итак, в пьесе «Роза и крест» Блок изобразил себя в образе известного средневекового рыцаря-трубадура Бертрана де Борна (сохранилась средневековая миниатюра с изображением этого рыцаря в тёмно-фиолетовом одеянии) и к тому же дал своему персонажу характерное прозвище «Рыцарь-Несчастие». Таким образом, Булгаков только воспользовался литературным приёмом, который использовал сам Блок, отождествляя себя со средневековым рыцарем «печального образа» (вспомнить Дон Кихота Сервантеса ещё придётся, когда речь пойдёт о сатирической маске, которую надел на Блока Булгаков, но опять-таки следуя за ним самим). А также, естественно, и впечатлениями от внешности поэта.
Среди сохранившихся фотографий Блока трудно найти такую, где бы он был запечатлён улыбающимся. Тоже самое можно сказать и о его портретах. И на фотографиях, и на портретах он, как правило, выглядит отстранённо-меланхоличным. Те, кому довелось лично видеть Бока, единодушны в одном: внешность поэта оставляла впечатление потусторонности. Одни отмечали «восковую неподвижность черт» другие - его «чуть высокомерный, а может быть, потусторонний взгляд». Поэт-символист Вячеслав Иванов в стихотворении, посвящённом Блоку, уточнил, в чём же заключалась потусторонность блоковского взгляда - "взгляд бесцветный очей божественно пустых". То есть во внешности Блока, по описаниям современником, было нечто такое, что уместнее всего назвать демоническим. Рассказывая о замысле незаконченной поэмы "Возмездие", которая должны была представлять собой историю его рода на фоне мировых событий и неизбежных революционных потрясений в России, Блок характеризует своего отца, как "демона", а самого себя, как его "бесчувственного" наследника. Иными словами, он рассматривал себя, как человека, наделённого демонической природой. А вот Максим Горький увидел сходство Блока с самим Данте: "Строгое лицо и голова флорентийца эпохи Возрождения".
И тут опять - "кстати, о Данте". Именно Данте приветствовал "новый сладостный стиль", привнесённый в поэзию провансальскими трубадурами (одним из них был Бертран де Борн), а именно - ангелизацию Прекрасной Дамы. Блок возрождает этот стиль в 20-м веке, и в нашем сознании он всегда остаётся певцом Прекрасной Дамы, то есть как раз одним из тех, кем были в своё время рыцари-поэты. Немного опережая события, замечу, что не кто иной, как Коровьев, обращается к Маргарите в "сладостном стиле":"Алмазная донна!" (обратите внимание на упоминание об алмазах в цитате из Блока!).
Но главный ключ к разгадке «тёмно-фиолетового рыцаря» - это, конечно, его неудачная шутка – каламбур о свете и тьме, за которую рыцарь несёт наказание, - носит маску кривляки и фигляра Коровьева-Фагота, столь противоречащую его истинной сущности.
Продолжение следует.
На фото 0 портрет А.Блока кисти К.Сомова. 1907 год.
(17.12.2018)
Продолжение.
"- Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда
- Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, - ответил Воланд, поворачивая к Маргарите своё лицо с тихо горящим глазом, - его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счёт. Рыцарь свой счёт оплатил и закрыл!"
Поиски каламбура, о котором говорит Воланд, обычно заводят исследователей в глубокие дебри литературы и истории. Но там ничего подходящего не находится. Повторюсь: Булгаков писал роман не для узких специалистов-гуманитариев, а для обычного культурного читателя своего времени. Читателя, принадлежавшего к той же культурной среде, к которой принадлежал и сам писатель, т.е. получившего гимназическое и университетское образование в дореволюционной России. То, что для нас сегодня требует особых знаний, специальных изысканий, для такого читателя было чем-то хорошо известным, входящим в его культурный обиход. Таким, чем для нас сегодня являются цитаты из самого булгаковского романа «Мастер и Маргарита». Булгаков – один из первых писателей, кто предложил читателю вступить с автором в игру-диалог. И, затеивая такую игру, он, конечно, исходил из того, что она будет читателю по силам – он сможет без излишнего труда разгадать загаданные автором загадки и подобрать ключи к шифрам. Короче говоря, каламбур о свете и тьме должен был быть на слуху, то есть высказыванием, широко известным и широко употребимым, и этому требованию, как нельзя лучше, удовлетворяют слова Блока, обращённые к «художникам слова»:
Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен.
Познай, где свет, — поймешь, где тьма.
Но чем же «не хорошо» это высказывание, с точки зрения Булгакова? А тем, что оно имеет отчётливо выраженный гностический смысл. Ясно, что этим я ничего не объяснила. Поэтому придётся сделать небольшое отступление.
Понятием «гностицизм» обозначают целый ряд течений религиозного и философского характера , которые, начиная с поздней античности, сопутствуют христианству. Гностицизм противоречит христианству по самой своей сути. Но отличить один от другого очень трудно. Эта внешняя схожесть придавала гностическим ересям особую опасность, и с ними христианство всегда вело самую ожесточённую борьбу. Знаменитая альбигойская ересь, получившая распространение в средние века на Юге Франции, была как раз разновидностью гностицизма. Она достигла такой степени распространения и влияния, что ею было пропитана вся культура южно-французского дворянства, включая и поэтическое творчество трубадуров.
Что же отличает гностицизм от истинного христианства? Прежде всего, дуализм - противопоставление «света» и «тьмы», как двух абсолютных противоположностей, сострадающего человеку «доброго» Бога и некоей злой силы. Земля и Космос созданы не светлым Богом, а именно этой тёмной злой силой (Демуиргом). Человеческая душа заключена в своём земном теле, как в темнице, из которой необходимо освободиться для достижения «просветления». Тело – не «храм души», а нечто совершенно обратное. Отсюда – небрежение земным и плотским, что оборачивалось, зачастую, как это ни парадоксально, оправданием самого холодного, ("тёмно-фиолетового") разврата (русское хлыстовство, к примеру). Приоритет знания, а не веры, - это ещё одна отличительная черта гностицизма. Гностицизм (от др.-греч. гностик — «познающий»). Путь гностика - это путь познания, где «свет», а где «тьма». Познавший истинный «свет», понимает, что Земля– обитель тьмы. И далее всё в том же духе.
Может возникнуть закономерный вопрос – но Блок-то говорит, что «мир прекрасен», причём здесь гностицизм? А вот причём. Блок предлагает совершить определённую мыслительную (философскую) процедуру – стереть с мира «случайные черты». Мир в сущности прекрасен, но эта сущность заключена в нём, как орех в скорлупе. Сравнение с орехом в скорлупе – не моё, конечно. Его автор – философ и богослов о.Павел Флоренский. Это имя уже «всплывало» в моих заметках о «Мастере и Маргарите». Флоренский – главный критик подхода, когда сущность усматривается в мире не таковом, каков он есть, во всём его многообразии, а путём очищения от «скорлупы». Но процедуру очищения (одновременно урезания, усечения части мира, его ограничения) может совершить только холодный, бесчувственный рассудок. Слова Блока: «Сотри случайные черты, и ты увидишь: мир прекрасен» поэтически восхитительны и мало, кто из нас, задумывается по-настоящему об их смысле, о том, а прав ли поэт, когда утверждает случайность случайности и т.п. Но, признаемся честно, мы – ведь люди, куда более поверхностной культуры, чем были Блок и его современники, буквально жившие глубокими философскими проблемами или, точнее, сказать, переживавшие их как события, как самую насущную реальность.
«Стереть случайные черты» значит разрушить целостность мира и замысла Божия. Значит не верить в Бога как в творца мироздания. А это и есть гностицизм.
Самое время вспомнить, что разбираемые здесь строчки взяты из пролога к поэме «Возмездие». А вот самое начало пролога:
Жизнь — без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами — сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Постойте, так ведь как раз об этом – смысловая завязка романа «Мастер и Маргарита»! И она, если приглядеться, иронично-полемична к блоковскому: «Сотри случайные черты!» Булгаков как бы говорит: «Не получится! Ничего из этого не выйдет!» Таинственный незнакомец втягивает двух московских писателей в странный разговор, доказывая, что то, что может казаться «здравомыслящему» человеку случайностью, на самом деле никакая не случайность. Затем следует нелепая гибель Берлиоза под колёсами трамвая. Как подтверждение правоты незнакомца, предсказавшего её. А главное, как доказательство бытия Бога. Ведь у Булгакова именно «подстерегающий» Берлиоза случай доказывает, что над нами – не "сумрак неминучий", а "ясность Божьего лица". Хотя это и доказательство от Воланда, являющего собой «злую» силу «возмездия»
Продолжение следует.
(20.12.2018) Блок как прототип тёмно-фиолетового рыцаря 2
Могут возразить: да, Блок был философствующим поэтом. Но Булгаков… погружался ли он в такие глубины философии и религии?! Не выдумки ли всё это автора записок?! Знаю, что думающих таким образом немало, поэтому ещё раз с’акцентирую внимание на том обстоятельстве, что Булгаков был «выходцем» из иного, отличного от нашего с вами, культурного мира. Помимо общей культурной среды, присущей времени, в котором формировался писатель, была ещё и особая семейная атмосфера. Родители, оба, были детьми священников. Отец писателя, Афанасий Иванович, окончил курс Киевской духовной академии, причём, окончил он церковно-историческое отделение. Затем сам преподавал в этой академии. В конце жизни дослужился до ординарного профессора, соответственно специальности - по кафедре истории и разбора западных вероисповеданий. Был автором ряда богословских трудов, принимал активное участие в работе Киевского религиозно-просветительного общества. Дома была библиотека, в которой, естественно, было много трудов по религиозной тематике. В том числе книга известного историка-медиевиста Николая Осокина «История альбигойцев и их времени» (т. 1). Выписывался «Богословский вестник». Само собой разумеется, что дома велись разговоры на философские и церковно-богословские темы, особенно когда в гости приходили друзья и коллеги отца. И хотя Афанасий Иванович умер, когда его сыну Михаилу было всего лишь шестнадцать лет, этого было достаточно. Не говоря о том, что оставались книги…
А теперь вернёмся к формулировке Блока: "Сотри случайные черты - И ты увидишь: мир прекрасен. Познай, где свет, — поймешь, где тьма". Как я уже говорила, при внимательном рассмотрении она отдаёт гностицизмом, а гностицизм – исконный враг христианства. Однако дело обстоит ещё сложнее. История гностицизма и христианской религии переплетается самым тесным образом именно потому, что гностицизм сохранил (хотя и в извращённой форме) всё то, что было отброшено христианство в пылу борьбы с язычеством - развитую мифологию, богатый символический язык, так называемое оккультное знание (астрологию и т.п.). И паразитировал на этом, постоянно порождая еретические направления и движения в самом христианстве, подрывая последнее изнутри. Именно исходя из этого, философ Вл. Соловьёв и его последователи – тот же о.П.Флоренский – поставили перед собой задачу вернуть потерянное, реинтегрировать истину гностицизма в истину христианства. (Насколько им это удалось, не балансировали ли они сами на грани гностицизма – это уже другой вопрос). В этом «тренде», говоря современным языком, находились и поэты-символисты, и, прежде всего, Александр Блок. И в этом же «тренде» находится и сам Булгаков с романом «Мастер и Маргарита» (о чём разговор ещё впереди). Здесь же достаточно вспомнить, как именно в самом начале романа Воланд предсказывает Берлиозу гибель от несчастного случая. Он делает это, точно следуя законам астрологии, как заправский астролог. И это неудивительно, если Флоренский, несмотря на свой священнический сан, считал необходимым оправдать астрологическое знание. А Флоренский был не только лично знаком с поэтами-символистами А.Блоком, Ан.Белым, В.Брюсовым, но, более того, состоял с ними в близких, дружеских отношениях…
Но к чему я упомянула об этих религиозно-философских исканиях? А к тому, что хотя в романе «тёмно-фиолетовый» рыцарь и наказан, но ведь и прощён тоже… Будь он стопроцентным еретиком, не разделяй сам Булгаков главного направления мысли А.Блока, не видать бы тому прощения!
И чтобы поставить точку в вопросе о том, чем же «не хороши» строки Блока, приведём не менее известные строки А.С.Пушкина. «Ты, солнце святое, гори! Да здравствует разум, да скроется тьма!». У тьмы нет своей особой области, как предполагается в блоковской формулировке, и как считали дуалисты-гностики. Тьма - это отсутствие света.
Однако точку в вопросе о Блоке как прототипе «тёмно-фиолетового» рыцаря ставить рано. Тот факт, что поэт-символист запутался в вопросе о соотношении света и тьмы, Булгаков ставит в прямую и непосредственную связь с другим «наказуемым» фактом – с тем, что он принял революцию и сотрудничал с большевиками. И что касаемо «возмездия» за это, то писатель и тут во многом следует за самим же Блоком.
Продолжение следует.
(26.12.2018)
Блок как прототип тёмно-фиолетового рыцаря 3
Итак, неудачный каламбур о свете и тьме обнаруживается в поэме А.Блока «Возмездие». Уже само по себе название этой поэмы перекликается с основной мыслью романа «Мастер и Маргарита» как романа о справедливости (возмездии) и милосердии. Есть такая точка зрения, что, сколько бы книг не написал великий писатель, на самом деле он – автор одной –единственной книги. Не берусь судить, насколько она верна в отношении других писателей, но что касается Булгакова, то с ней можно согласиться.
Тема воздаяния – основная булгаковская тема, и эта тема была для писателя глубоко личностной. Переживание неминуемости Божьей кары, расплаты за грехи (и, конечно, же неизменно присущей человеку надежды на милость и прощение) было связано и с его литературной деятельностью (на чём ещё придётся остановиться поподробнее в связи с образом Берлиоза), и с его личной жизнью. Так, своей первой жене, Татьяне Лаппе – с ней Булгаков обошёлся очень нехорошо (не желая детей, сам сделал ей аборт, так что она больше не могла иметь детей, а затем и вовсе оставил) – он впоследствии говорил: «Бог меня за тебя накажет». И, конечно, это переживание было связано с теми историческими событиями, которые происходили в стране . Перечтём ещё раз пронзительный финал романа "Белая гвардия":
"Последняя ночь расцветала. Во второй половине её вся тяжелая синева, завес Бога, облекающий мир, покрылась звёздами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом, у царских врат служили всенощную. В алтаре зажигали огоньки, и они проступали на завесе целыми крестами, кустами и квадратами. Над Днепром с грешной и окровавленной и снежной земли поднимался в чёрную, мрачную высь полночный крест Владимира. Издали. казалось, что поперечная перекладина исчезла - слилась с вертикалью, и от этого крест превратился в угрожающий острый меч.
Но он не страшен. Всё пройдёт. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет, ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?"
Вот она тема воздаяния и милосердия, выраженная в образе памятника князю Владимиру,возвышающемуся над древним Киевом! Крест, который князь держит в высоко поднятой руке, как будто превращается в меч – символ возмездия, и вся фигура крестителя Руси словно говорит: «Аз воздам!» (Трудно удержаться от замечания – «как это актуально в контексте нынешних событий!»). Но «всё пройдёт», а звездное небо – завеса, за которой отмаливаются человеческие грехи, и человеку даруется прощение, останется.
Оснований утверждать, что тема возмездия сформировалась в творчестве Булгакова под прямым воздействием поэмы Блока, у меня нет. Но то, что здесь имеет место авторская перекличка, - несомненно.
Первые части «Возмездия» появились в 1910 году, однако она так и не была закончена Блоком. Судя по разъяснению её замысла, которое поэт дал годы спустя, уже после того, как свершилась Великая Октябрьская революция, должно было получиться нечто совершенно необычное и грандиозное. И то, что поэт успел создать, вполне соответствовало масштабу задуманного.
Блок намеревался написать что-то вроде семейной саги - проследить историю упадка своего рода во взаимосвязи с фундаментальными сдвигами, происходившими в мире в целом («болезнью века») и аккумулировавшимися в России в неизбежность революции. Согласно авторскому замыслу, история семьи прослеживается на примере трёх поколений, как история развития «звеньев единой цепи рода». Основные персонажи – сам герой, его отец и его сын. История начинается с того, как некий, похожий на Байрона красавец, «демон», приехав с окраины Российской империи, из далёкой Варшавы, вторгается в русскую просвещённо-либеральную семью (Бекетовых). Но нас интересует не сам сюжет поэмы, а её основные идеи. Одна из них – это демоническая природа, как порождение времени, века. Необходимым признаком демонической природы, по мнению Блока, является двойственность. С одной стороны, человек наделён огромными творческими силами, «мятежными стремлениями», но с другой, ему свойственны «болезненные падения». История рода, которую намеревался написать Блок, таким образом, – это история развития именно демонической природы. И представляет она собой не благостную картину роста просвещённости и гуманности в человечестве (Блок ненавидел прогрессизм), а нечто совершенно иное: «в каждом отпрыске зреет и отлагается нечто новое и нечто более острое, ценою бесконечных потерь, личных трагедий, жизненных неудач, падений и т.д.; ценою, наконец, потери тех бесконечно высоких свойств, которые в свое время сияли, как лучшие алмазы в человеческой короне (как, например, свойства гуманные,добродетели, безупречная честность, высокая нравственность и проч.»
Соответственно и главный герой поэмы, т.е. сам Блок, является наследником демонической природы отца. Он тоже – демон, и в нём эта демоническая природа, со всеми её плюсами и минусами, непримиримыми противоречиями, достигает новой, более высокой ступени развития. «Бесчувственный сын нашего века», века, который не в ладах с человечностью, - так определяет поэт сущность своего героя, то есть самого себя. Бесчувственность, холодность, страстность, лишённая живого человеческого тепла, - это и есть признаки демонизма. И как это похоже на описания внешности и портреты Блока!
Второй очень важный момент. Прослеживая историю личности своего отца (до какой степени падения дошёл в конце жизни этот, подававший большие надежды, человек), а также и своей собственной личности, Блок тем самым хотел показать, как «род, испытавший на себе возмездие истории, начинает, в свою очередь, творить возмездие». Древнейших род Бекетовых, давший столько знаменитых имён, деятелей науки – родной дед, отец матери, известный харьковский учёный, приглашается в Петербург, где становится ректором Петербургского университета - наказан за историческую вину. В чём заключалась эта вина Блок, к сожалению, оставил без разъяснения. Поиски ответа увели бы меня в сторону. Поэтому я ограничусь констатацией. Наказание, как уже говорилось, явилось в виде отца Блока, вошедшего в их семью и придавшего истории рода иное, упадочное направление. Далее предполагалось, что у главного героя родится сын, причём, в Польше, откуда когда-то приехал отец, и именно он станет активным деятелем грядущего в России социального апокалипсиса. И что из всего этого следует в плане поднятого мной вопроса о Блоке, как прототипе "тёмно-фиолетового рыцаря"? А то, что по мысли самого Блока, силы исторического возмездия действуют через демоническую природу человека. «Демон» - орудие наказания, возмездия, роковая сила. Но именно таковым и предстаёт «тёмно-фиолетовый рыцарь» у Булгакова.
Продолжение следует.
(29.12.2018)