Что-то кипит в огромном котле -
От устья Роны до монгольских пустынь,
Что-то кипит три тысячи лет
И никак не остынет...
Вереница повозок длиннее, чем ДНК,
С иранских нагорий в скифскую степь
Спускается и выползает на МКАД,
Стремясь до пробок в центр успеть.
Из сердца города огромный резец
Срезает оспины с поверхности лунной,
Сотни лестниц устремились вверх –
Рвутся в небо потомки хунну.
Женщина скифская – владычица огня,
Из которого выходит племя сармат,
Покоряет легко стального коня,
Ей подвластны стиралка и автомат.
У женщины этой грудь подвязана,
А в железное время подвязаны обе,
Она седлает и коня, и наездника,
И скачет, стоя на голове.
Приторочив головы к поясному ремню,
Рассыпая Азию из глаз раскосых,
Племя гуннов штурмует вагоны метро
И растворяется в офисах и госах.
К сезону в замшу обёрнута нога,
Кож и дублёнок на армию хватило б,
Столько шкур не секла нагайка Ногая,
Столько кож не содрал Бич Божий Аттила.
Кто на площадях сгрудил тумены,
В степь двинулись орды с началом мая,
В рощах сгорают мяса тонны -
Кровь Тамерлана, мангалы Мамая.
Что-то зреет в огромном котле -
От Новой Земли и до Калькут,
То, что единым делает разное,
Будь ты русский индус или русский якут.
По степи бродили половцы,
Намотало на кочевье жизни,
Двести лет Руси за пол овцы,
До сих пор не разберем где пир, где тризна.
Что-то давнее живёт в крови,
Словно проба детская Манту,
Так учились к Родине любви
Караваны пленников Бату.
Столько полчищ плескалось в русскую печь,
Казалось, погаснет она вот-вот,
На могилах у них то ли крест, то ли меч,
В этом разницы нет для потомков готов.
Что-то бурлит в раскалённом котле -
От каспийских низин до тибетских святынь,
Что-то кипит тридцать тысяч лет
И никак не остынет...
Что-то кипит в славянском котле,
Какой-то непереводимый состав,
Твёрдый настолько, чтоб не опрокинуться миру,
Ценнее платины русский сплав...