У нас зима за окнами выглядит точно так же, как и лето: сплошь зелёные ряды апельсиновых деревьев. А ещё хурмовые деревья, но они сейчас без листьев. Взгляд каждый раз прерывается, обиженный, когда замечает брешь в ровной густой зелени. Но это только если смотреть из окна, издали. А если перешёл дорогу и идёшь вдоль, то видишь уже не зелень, а шары, то густо, то редко развешанные, оранжевые шары размером с новогодние, шары двух разных оттенков оранжевого. Привычный глазу - светлый и яркий - апельсинов и тёмный, сочный, какой-то необыкновенный цвет хурмы. И не было такого, чтобы, проходя мимо, ты не попытался разложить этот цвет на составляющие. Оранжевый и темно-розовый, разумеется. Оранжевого больше, розового меньше. Но вот этот огонь, так явно горящий внутри, дающий плоду тёмный румянец - какого он цвета? И кажется тебе, что если дать цвету название, найти имя, необъяснимое объяснится. Тайна исчезнет и перестанет томить. Только проблема в том, что, по-видимому, нет в земном языке названия этому цвету, нет имени. И, сдавшись перед тайной, ты опять проходишь мимо. А цвет всё продолжается в тебе, разукрашивает твои пустоты; цвет, ни разу тобой не угаданный.
А ведь раньше, совсем недавно, хурмовых деревьев перед домом не было, росли только апельсиновые. А потом часть апельсиновых рощиц вырубили и засадили хурмовыми. В целом пейзаж они не очень меняют. Особенно если смотреть на рощицы из окна. Вот только пахнет в апреле теперь не так ошеломительно как пахло раньше. Что ни говори, зеленые апельсиновые ряды понесли значительные потери. Потому-то и запах счастья, разлитый в воздухе, уже не такой концентрированный, как был когда-то. Но до апреля пока далеко, и плоды хурмы на голых ветках погорят ещё немножко.
Тайна есть тайна, декабрь есть декабрь.
И что бы там ни было, у твоей зимы есть этот цвет.