Над чёрно-фиолетовой водой
не бременем веков согнуло дуб,
не смерч его выкашивал лихой,
и надвое рассёк не лесоруб,
а молния. Листва его – хитон
разодранный, и корни точит тлен,
но скрип его разносится как стон –
так боль свежа внутри набухших вен
и чёрных ран… на них ловцами снов
качаются седые паутины.
Вот так ломает мощь больших дубов
один удар небесной гильотины.
Вокруг него рассеяна печаль,
под ним неосторожно расцвела
фиалка, но смертельная вуаль
её лишает света и тепла.
Она в его тени обречена,
но тянется к растресканной руке,
зачахнет, как немилая жена.
Покоится в невидимом силке
в его подножье ласточки скелет, –
она когда-то камнем вниз летела.
Все трое, через много-много лет,
ещё живут, вне времени и тела.