В этом пространстве все мерности в точке,
Время укрыто границами ночки,
Тело не чувствует собственный груз.
Лишь саксофон, и медленный блюз.
В бархате хриплом застывшие струны,
Образы странные: древние руны.
Словно на клавишах, росчерки ПА.
Нет никого. Где-то в точке толпа.
Звуки роняют и звуки уносят.
Шармом сплетаются звёздные косы.
В синих бездонных колодцах у глаз
Блюз и круженье одних только нас.
Здесь не нужны ни слова и не речи,
Были б податливы нежные плечи.
Лишь бы надежды огонь не погас,
И саксофона тревожил лишь бас.
И пусть на скатах тревоги у блюза,
Вдруг, пронесётся строка от Карузо.
В ритм африканский вплетётся сам Рим.
Блюз – не константа, другой алгоритм.
Лишь бы в глазах не ушло ожиданье,
Образ печали без страха страданий.
Это ведь блюз, как всегда и сейчас -
Медленный, медленный блюз, каждый раз.