Да, удивил нас Исаак,
Когда поставил нам коньяк
И стол накрыл нам на прощание.
Я помню, в шоке хор затих,
Когда он свой представил стих,
Что написал для нас заранее.
Я слушал, сидя, думал: с ним
Я в общем-то и не сравним.
Он – корифей! Я – млад и зелен
И опытом и хилым телом;
Салага я, прожить лет тридцать
Ещё мне нужно, тридцать пять,
Ну, чтоб хотя бы в семист-пять
Его я начал понимать.
Сравнимы ль мы? Он – баритон!
Мой тенорок – частенько стон;
Я – худ и бледен, он же - влёт
Всем руку, будто гирю, жмёт!
Давно-давно в горах Алдана,
Там, над якутскою тайгой,
Гремели песни атамана, -
То Исаак пел молодой.
Друзья за спиртом, честь по чести,
Там с Исааком пели вместе.
Жена Светлана подпевала
И первое дитя качала.
И крепкие то были руки,
Ведь будут ещё дети, внуки.
И кто же ведал в те поры
О правнуках десятерых!
Геолог Исаак – большой,
Но что любил он всей душой? –
С рассветом по реке широкой
Один, на лодке одинокой,
Без вёсел плыть, река несла
Без плеска крепкого весла.
И в лёгкой пелене тумана
С водой Олёкмы иль Алдана
Он плыл, и песня с ним плыла,
Расправив в воздухе крыла.
Он пел, и сердца гулкий стук
Вливался в этот долгий звук.
И через временные мили
Мы звук тех песен подхватили.
Желаем Исааку солнца!
Он спрыгнул, оставляя нас,
Запомнит наш он «Тарантас»,
А мы ещё в нём потрясёмся…