Она поднимает руку,
Указательный палец вижу.
На меня жизнь наводит скуку,
Для нее – норма быть грыжей.
Я хотел бы с нею расстаться,
Но одиночество – хуже.
Я хотел бы не выражаться,
Чтобы не портить ей уши.
Я попросил ее сделать чаю,
Я люблю с молоком и медом,
А она вздыхает печально:
«Вскипяти для начала воду».
Я сжимаю руки в досаде,
Что ж, я мужчина в доме,
Пусть щека в голубой помаде
Я пока что живой, не в коме.
Чайник умер, он ждет починки,
Я и сам не прочь подлечиться...
Хлеб черствеет в плетеной корзинке.
Я, признаться, не прочь влюбиться.