Ты забываешься.
веки дрожат.
Под высоким потолком
надуваем парус.
Пора расшифровать эту скрижаль:
Вступить на совершенно новый ярус.
Свист чайника...
и телефонный звон.
Меня он больше не тревожит.
Ладонь в ладонь...
и каждый мой аксон,
И каждый мой аксон
пульсирует и бьёт по коже!
Он бьёт по коже февраля,
По оперению его из снега.
Один глоток остался,
ведь не зря
Ты до весны не прерывала бега.
Постой. Остановись перед оконной рамой,
Не прерывай дыхание и наблюдай,
Как я, шатаясь, пьяный выхожу из храма,
Который открывает дверь в твой личный рай.
А снег летит,
а он несёт с собой покой,
Торжественную весть,
но не для нас,
не для тебя...
Ежесекундно нас зовёт в привычный бой,
Маяча перед взором, цифра "пять!".
Всего лишь пять минут.
всего лишь пять заветных слов.
Нас многочисленными милями делили
"Сегодня" и "вчера" двух мёртвых городов,
И всякий раз кто-то проходит по моей могиле.