Вот ты смерть переосмысливала, мама, судьбу,
А я с двенадцати рисовал покойников.
Ты получила под дых, ищешь смысл, тайгу
Вселенских тайн и подоконников,
Ты наконец наступила всей ногой
На ту тропу, что я для тебя стерегу,
И говоришь, что поняла на кой,
Поняла как и кем.
Я - бедокур.
Педантичный обыватель и наверное, даже, хам. Плевал я на великое свысока, плел паутины то тут, то там, рисовал, рисковал, срывался и дальше шел. Я всегда смотрел с презрением на тех, кому хорошо. Я всегда свистел, чтобы денег не было, очень часто пил и ругался матом. Говорят такие - зря прожигают жизнь, таких не выносят рядом. Более того, я - fac s;mile моего отца. Будто кто-то нашел секретный архив - (его сбросили впопыхах, в ларцах) тайные знания и наугад из них
Сотворил новое чудо, буквально: черта к черте.
А это чудо смотрит на мир и вопрошает "Зачем?"
Что ему ответить, мама? Что это глупая мечта - ответ мечте?
Или может это мачта,
да такая чтоб только к ней и вязалось
(каждую бурю!)
Каждый тайфун заставлял прижаться.
Или это самая последняя радость
Самое жаркое солнце
Выдергивает из тёмных простраций?
Нет, это просто был способ (я много раз говорил) убежать из союза. Один красный флаг был разрушен, второй затрещал за ним, А я остался - порождение боли и абьюза. Я остался и больше незаменим.
Заменять некем и незачем, было некогда - сначала карьера, потом неудачи. Список длинный, пунктов - целый перечень. Если его читать - тут каждый заплачет. И только мы с тобой, на двоих, отплакали каждый максимум:
От разговоров - до молчания в трубке.
Наши с тобой отношения - вырожденная классика,
Вот бы дать почитать Капитану в рубке.
Он бы наверняка хмыкнул, задумчиво потер седую бороду и отдал долгожданный приказ,
Рубить к чертям эти канаты мира, отдавать концы,
не зная броду,
И закрыв глаза
Надеяться,
Что нас заранее кто-то спас.