В краю далёком горя и печали
В полночный час в беззвёздной тишине
Как будто колокольчики звучали –
То пел родник в скалистой вышине.
С высоких гор сочился тонкой нитью,
Журчал по склонам, убегая вниз,
Он ширился и креп, и с юной прытью,
Сметая всё, шагнул через карниз.
И мириады брызг, как пыль, взметнулись
Над низвергающейся массой вод,
Летящей вниз быстрее свиста пули,
И закрывающей собою грот.
А в гроте том был спрятан гроб хрустальный,
В гробу принцесса много лет спала,
Отравленная мачехой скандальной,
Разбившей во дворце все зеркала.
А королевич, полземли объездив,
Забрёл и в край семи богатырей.
Он днём и ночью о невесте грезил,
Но только ветер рассказал о ней.
Спешил жених хотя б проститься с милой,
Поцеловать, взглянуть в последний раз…
Вошёл он в грот – и сердце защемило:
И отвести не смог влюблённых глаз.
Он бросился на гроб – тот раскололся,
И ожила принцесса: «Елисей!»
Невесту обнял: «Мачехи не бойся!
Ты всех красивее, ты всех милей!»
Вдвоём домой вернулись молодые.
А во дворце устроили им пир
Придворные, счастливые родные…
И я на свадьбе был, и мёд там пил.