И, несмотря на это, был намерен
Рискнуть в минуты эти головой.
Сказать по правде, юноша в тот вечер
Был внутренне как будто сам не свой.
И то, что лёг ковёр пески украсив,
Когда задело солнце горизонт -
Понятно. Только в действии подобном
На самом деле был другой резон.
Сегодня, в первый раз ожив на ткани,
Смотрела его мать не на него,
А в сторону. И взгляд её печальный
Направлен был теперь на полотно.
И Байрамук тогда лишь обнаружил,
Что всё, что приключалось с ним во снах,
Неведомый рисунком ярким выткал,
Где вечера описаны в кругах.
В двух первых – угольки, трава с кувшином,
А в третьем без кувшина, только ткань,
Похожая на те, что были взяты…
Ковёр чудесный виделся как план
Прошедших и дальнейших приключений.
Тут вдруг, вновь закружилась голова.
И юноша сомкнул уже невольно
Под чарами волшебными глаза.
Сон краток был. И мы не удивимся,
Что в нём цыганка прежняя была.
Она отрез зелёный попросила,
Взамен другой зачем-то отдала.
Материя смотрелась дорогою.
Большое солнце виделось на ней.
Старуха прошептала: «Постарайся,
Чтоб ткань отобразила сто лучей.
Див изучать дальнейший путь не станет.
Спасительная чудо-простыня
Сокроет на короткие мгновенья,
Хотя важна, конечно, для тебя.
Колдун пески теперь в ночи просеет.
Взвыв, ветер ему станет помогать.
Подумай, как ты сможешь в это время
До солнца незамеченным стоять?
А ткань моя с рассветными лучами,
Когда ты лишь наступишь на неё –
Засветится как солнце, и волшебник
Злодейство не свершит уже своё.