Попутчик назвал свое имя. Виктор. Ну, победитель, так победитель. Хотя он так скромно, сдержанно, по-мужски и с достоинством вел себя, обладая каким-то редким умением быть незаметным даже в таком ограниченном пространстве. Познакомились мы с ним уже в пути. А сначала были слегка удивлены и даже растерянны, когда обнаружили в нашем купе четверых пассажиров. Двух юных созданий, как мне показалось, школьниц-старшеклассниц, и двоих слегка полысевших мужчин. Оказалось, это папаши провожают своих дочерей на майские выходные, и мы с Виктором дружно пообещали доставить их в целости и сохранности до самого Питера. По крайней мере, я вслух что-то такое произнес.
Тронулись. Было душновато после быстрой ходьбы, сначала по пыльному вокзалу, объятому ремонтом, потом вдоль бесконечных вагонов. Я снял куртку и рубашку, и в одной майке присел рядом с новым знакомым. Два невинных создания, очень похожие друг на друга, скромно, но дружелюбно и заинтересованно глядели на сидящих напротив мужчин. Один из них уже чего-то бодренько так наговорил, выпроваживая папаш. Завязалась беседа. Девочки представились студентками второго (вот бы и не подумал!) курса МГИМО. «А куда после выпуска-то?» Мне показалось это забавным, даже остроумным. «В Монголию?» Юмор оценили. Они вообще легко и просто вели себя. Все-таки вдвоем путешествовать сподручнее.
Меня, как бывает в дороге, понесло. Слова полетели впереди мыслей. Через полчаса я уже прочел вступительную главу дипломной работы по всем предметам сразу, включая философию, литературу, с географией и историей. Часа через два успел рассказать про себя от корки до корки, подписал и раздал всем попутчикам свои голубенькие книжки со стихами и бледными фотографиями, и даже узнал, что в вузе устраивают поэтические вечера. Похоже, моя биография и все мои помыслы были восприняты с интересом.
Тем временем, мы успели поужинать, не останавливая разговора. Коробочки с железно-дорожно-авиационной едой опустели. Виктор свою не открывал. Отдам внучке, сказал. В Бологое мы должны прибыть к полуночи. Ему туда. Девчонки сходили, прогулялись и вернулись. Нужно было располагаться. Я полез на верхнюю полку. Спросил, у молчавшего всю дорогу, деда незнакомой мне жительницы Бологое: «Виктор, а ты кем работаешь?»
Чуть располневший от своих сорока с хвостиками лет, крепкий мужчина с залысинами и первой сединой, нехотя как-то заговорил, извиняющимся тоном, глядя, то в темное вагонное окно, то перед собой: «Да, неудобно и говорить. Я – строитель, прораб. Выезжали из Москвы, видели слева? Это наши дома. Прежде пять дней в неделю… Сейчас три-четыре… дня работаем… Больше стоим».
Мне стало неловко. Я тут весь вечер размахивал руками, напустил дыма про свою авиацию да романтику всякую, земную и небесную, про Таджикистан, про горы и афганскую войну, про стихи и школу, про детей нынешних, проблемы какие-то вынимал из карманов да загашников черепной коробки. Про заморочки всякие наплел, около интеллектуальные да псевдо философские. При этом, будучи обычным пенсионером, подрабатывающим школьным сторожем, кажется, увлек своей болтовней юных интеллектуалов и своего молчаливого попутчика. Или они так, из вежливости, слушали? Интеллигентные люди. А этот – мастер своего дела, соль и пот землицы нашей, совесть и надежда нации. Если бы не спросил его, он так и растворился неопознанным в пространстве, исчез, как туман.
«А что же ты молчал? Ты – самый главный человек на Земле – строитель!..» Я, кажется, почти воскликнул это, в сердцах, искренне задетый, что говорится, за живое. Девушки уже позевывали. Маша и Мариам, две сестрички-подружки, две студентки-красавицы, русская и армянка, два милых создания, простите меня! Дядька – старый бабай на пенсии, без спроса увел вас в сторону от настоящего… От реальной жизни, в которой каждый имеет право, но почем-то ничего не может...
Виктор что-то еще вяло добавил о несовершенстве текущих в строительстве дел. Он умолк, и смотрел в окно. Там, за стеклом, его ждали родные. В темном российском небе плыли вешние звездочки, расположившись вдоль железных дорог. На них смотрели еще не уснувшие пассажиры. Прораб Виктор, человек с доброй, чистой душой, попрощавшись, ушел по вагону в ночь. Девушки спали. Мне казалось, я не смогу уснуть вообще. Поезд набирал ход. Я думал о том, что всех российских строителей, всех работяг, нужно посадить перед телекамерой и показывать. Рассказывать о них. Каждый день. С утра до вечера. А этих … звезд – болтунов с золотыми унитазами в домах и пороками в душе отправить на стройку разнорабочими. Вот тогда и будем все такими же, как Виктор, людьми!.. И ты тоже, шоумен – дядя Вадя!..
2015 – 2018 – 20..