в том городе, к которому уже
не чувствовать ни слёз, ни притяженья,
где маленькая веточка растенья
стремилась на последнем этаже
к окну, в полузаброшенном подъезде,
на лестничном пролёте, где с тех пор,
как смехом там давали мы отпор
всем бедам и мечтам о переезде,
не буду я. не будем ты и я.
не повторится даже визуально:
ни вид на космос иссиня-сакральный,
ни деревяшки рамы по краям.
в том городе теперь пропали звуки
для всех, кто был и с нами, и за нас,
кто в каждом поселился, но не спас,
цепляясь за взрослеющие руки.
теперь те руки тянутся к делам,
к соцкарте, ручке, книге и кастрюле
и, может, даже к выходным в июле,
но к городу, крушащем пополам
зигзагом лёд, под пурпуром и синью,
не дотянуться - вовсе обессилеть
и утонуть во вьюге и снегах.