Нюсеньке,
которая обо всём помнит...
Сложив крылышки и очередной раз засыпая среди цветов на обивке стула, маленькая фея
погружалась в порхающее очарование охватившего её сна.
Не сказать, чтобы она с ним очень дружила, но он всегда летал неподалёку и подкрадывался
совершенно внезапно. Без всяких предупреждений окутывал ласковыми ладонями нежности на
ступеньках лестницы, среди карнавала игрушек, пледов, диванных подушек... и уносил под лёгкими
парусами в сказочные страны, где жили любимые Феечкины подружки со светящимися крылышками,
посыпанными звёздной пыльцой... Как они выглядят, не знал никто, только сияющая улыбка,
встречающая розовеющие лучи просыпающегося Солнца, захватывала ускользающий шлейф
растворяющегося в сиреневых облаках восторженного воспоминания.
Эта светящаяся улыбка творила чудеса... Она освещала серость дня, оживляла задумавшуюся
тишину комнат, зажигала огоньки в потухших взглядах, соприкоснувшихся с ней... Эта радость
светилась изнутри, и всё, до чего дотрагивалась малышка, начинало светиться. Радость кружила
и подкидывала Феечку вверх от пола, и за её спиной, проклюнувшись, начинали мельтешить
прозрачные весёлые крылышки.
Феечка знала, ... она точно знала, что есть другой мир, где у всех, а не только у неё, есть крылья...,
только никак не могла понять, где же он находится...
Несколько раз за день Феечка брала свой маленький розовый телефончик, висящий, как заветный
талисман, на плетёном шёлковом шнурке посреди оборок платья, и, сведя бровки к вздёрнутому
носику, тыкала пальчиком в знакомые циферки...
Сначала она звонила Лиле, — это была самая лучшая подружка с золотыми волосами, веснушками
на весёлых щёчках, и, главное, она понимала всё, о чём ни лепетала бы обладательница радужных
крылышек, всё-всё и сразу с полуслова, и ей были очень интересны бесконечные Феечкины истории...
Потом набирала Луле, — та была тёмненькая, не такая общительная, но очень добрая и всегда с
радостью ждала от Феечки вестей...
Впечатлений и восхищений у Феечки всегда было великое множество, поэтому она постоянно
названивала им и рассказывала обо всём, а они звонили ей, распыляя через трубку светящуюся
волшебную пыль, приводя тем самым Феечку в неимоверный восторг...
...Ей никто не верил... ни папа с мамой, ни брат, ни старшие сёстры... Они все любили малышку,
отдавая ей тепло своих сердец, но они не могли дать ей столько Любви, сколько отдавала она и сколько
просила её светлая душа... А ещё они подшучивали над ней, любя, подсмеивались, просили дать трубку,
чтобы поговорить... В ответ она лишь с искренней растерянностью улыбалась и прикрывала ладошкой
заветные кнопочки, словно кто-то, завладев ими, мог случайно нарушить звенящее очарование тайны...,
нет, не волшебства..., она-то знала, точно знала, что всё это по-настоящему... и оно вернётся...
...И вот, когда в опустившейся лунной тишине к ней снова подкрадывалось пушистое покрывало сна,
окутывая всей мягкостью неугомонные реснички, она начинала искать что-то на ощупь, водя ручонкой
по струящемуся свету звёздной дорожки, потом расцветала, гладя найденное, не видимое никому на свете;
куда-то бежала, перебирая босыми ножками, скидывающими в темноту тяжесть одеяла, и наконец затихала,
улетая в блаженной улыбке счастья туда, где ей все верили, все её понимали и все-все и всегда очень любили...
08.11.18
* рисунок автора