Моя рыжая девочка пахла миндалем,
умещала в себе крайности
и отличалась любовью к деталям.
На завтрак не чай с круассанами,
а ряд парадоксов.
На полках – Кафка, Брэдбери и Ломоносов.
Вокруг сотня листов, исписана прозой.
Все её стихи не от рифмы, а от неврозов,
слишком неидеальная и вечные слезы.
Ночами она не спала,
выбирая реальность вместо иллюзии снов,
но часами проводила в придуманном мире,
собирая рассказы из слов.
Эта девочка стала героиней моих стихов,
хотя её мысли мне не под силу было вынести.
Главное, что я вынес – её любовь к миндалю.
Дикая, живая и самая рыжая,
которую я до сих пор
люблю.