***
Вот комната. Вот старое трюмо
в самовлюбленной раме из ореха.
Оно уже не помнит, что его
касались пальцы девятнадцатого века.
Там, в глубине, зеркальна тишина,
налево от дряхлеющего шкафа,
и тридцать лет - лишь угол да стена,
да роза элегантнее жирафа.
Столетье смерти вброд переходя,
ты видело зажравшихся и нищих,
в янтарном блике солнечного дня,
девчонку, что выдавливала прыщик,
и, сотни раз умершего, меня,
в моих уже исчезнувших обличьях.
А время-то, как спица колеса,
как лопасть вентилятора, как птица,
как выдох, как летящая оса,
как молния, что освещает лица,
как на зрачке растущее бельмо,
как в кружке растворяющийся сахар.
И есть на свете старое трюмо
заряженное им, как конденсатор.
И знаю я, в зеркальной тишине
Любовь и память движутся и дышат.
Так Бог фосфоресцирует во тьме,
Когда никто не верит и не слышит.