Как предвечность обряда святого причастья,
так в приметах земная наука разлук
всё грустней для меня. Всё трудней мне прощаться.
Ничему не вернуться на прежний на круг.
Будет снова обещана вечности новость,
и отпущен в молитве который уж грех,
и допущена к сердцу иная весёлость...
Где ж теперь он, со мной распростившийся смех?
Тот который до слёз... Он отрясся в вагоне
под глухой перестук "не вернусь, не вернусь"
и совсем запропал. Не затеять погони -
заплутаешь средь слёз, где глубинная Русь.
И узнаешь ли, с кем здесь простились навеки,
пред какою разлукой здесь был причащён
тот размеренный смысл, тот покой в человеке,
что под именем Бога идёт под уклон?
* * *
Питомцу муз - блаженной крОви -
за всю молитвенность греха
оставлено бессмертье в слове,
в хмельном узилище стиха.
Пусть вечность - каждому по вере.
Но рукотворна эта честь -
так, без чистилищ и преддверий
смерть преступить таким, как есть.
Камней исчезнувшего Рима
и мух, застывших в янтаре,
душа в строке не меньше зрима -
в своей томительной игре.
И жизни прожитая мера
всё длится, как в плену кольца,
где то ли мука Агасфера,
то ли объятья без конца.