Времени нет и все остальное не важно,
Крутится что-то с утра в голове,
Все мы записаны в книге бумажной,
В первой или последней главе.
Выйдешь на улицу – тороки, топот, движуха,
Крутится что-то в округе с утра,
Крутится что-то, влетает нам в ухо,
А вылетает, понятно, из дымного рта.
В сером пальто, в кепке и вязаном шарфе,
Худющий поэт пробирается на рандеву,
Этой жирафе играть на эоловой арфе,
Так же как мне – целовать на поминках вдову.
Век замерзает и мнется у черного входа,
Места в кафе не хватает, не то что на всех,
Даже покойнику, а он, между прочим, здесь – кода,
Хотя уже слышен у дальнего столика смех.
Смейтесь, ну смейтесь, и пейте теперь цинандали,
Все впереди – лето, услада, стихи,
Два полотенца, одни посредине сандалии,
А так же любовной стихии ее пастухи.