Пёс вальяжно развалился у ног юной хозяйки, перекатывался с боку на бок, наслаждаясь поглаживанием и почёсыванием его пушистой шерсти. Маша трепала его бока, запускала руку поглубже , чтобы ноготками пошкрябать кожицу. Пёс такую процедуру очень любил. Вдруг рука остановилась, что-то нащупав под шерстью. И вмиг псина издала душераздирающий вопль. Он вскочил, зло ощерился и бросился на Машу. Хорошо, что мама была рядом, она схватила пса за ошейник и оттащила его в сторону. Тот продолжал дико выть.
- Что случилось? Ты Валику сделала больно?
- Я какую-то болячку нащупала. Хотела посмотреть, что это такое.
Вся семья сбежалась на вопли и Валика, и Маши. Кто ругал Машу, кто пса. Но понять пока ничего нельзя было. Молодая овчарка, наш любимец Валик, продолжал истошно выть. Стали осматривать его. Да, на теле были болячки.
Повезли в ветлечебницу. Пёс вырывался из рук и вопил. Как в одном известном фильме сказали бы: орал «нечеловеческим» голосом, там про козу, у нас - пёс. Врач спросил:
- Даёте псу конфеты и печенье?
- Да. Он любит стоять у стола, когда обедаем во дворе и просит что-нибудь ему дать. У него в этот момент такой жалостливый вид. Он сучит ногами, подтявкивает тонким голосом. Вот и протягиваем ему то конфетку, то печенье. Он именно их выпрашивает. А однажды не успели оглянуться, как он подлетел к столу и запустил язык в торт.
- Вы хотите убить свою собаку?
- Да что вы, доктор. Мы его так любим.
- Своей любовью и убьёте. Сладости – собакам яд!
Валик продолжал скулить. Врач предупредил, что все овчарки – истерички. Если и будет голосить, не обращайте внимание, не так ему и больно. Мажьте его мазью, купите её в аптеке. Давайте витамины и кормите собачьим кормом. Можно гречку и рис.
Валика долго лечили. Вся округа слышала его вопли, когда его мазали снадобьем. Несколько месяцев он не подпускал Машу к себе, только попадётся она в зону видимости, как шерсть его встаёт дыбом и зло щерятся зубы.
Маша обходила стороной пса почти год. Да и потом дружба не ладилась.
Однажды Маша даже заплакала:
- Я ведь Валика с двух месяцев, как принесли его нам, носила на руках. Кормила из бутылочки, как ребёнка. Помните, как он ночью начинал скулить: «Мамма- мамма- мааа». Я его брала и прижимала к себе. Чуть подрос, я выводила его гулять. Кормила из рук.
Мы все утешали Машу, говорили, что надо подождать, он забудет о боли, опять будете друзьями.
Прошло ещё время. Валик стал подпускать Машу только тогда, когда она выносила что-нибудь вкусненькое: печёночку, крылышко курицы. Всё сладкое стало табу. В доме был ещё маленький пёсик Рокки, чихуахуа. Вот Маша всю свою любовь перенесла на него. Хотя Рокки считался маминым пёсиком: хвостом за ней ходил, спал у её кровати на подушке. Ел только из маминых рук. Избалованный собачонок. Да и сейчас он такой же.
Как-то раз бабушка сказала Маше:
- Правда, ведь обидно, когда ты всю любовь отдавала Валику, носила его на руках, кормила. Приходила со школы и сразу бежала к нему, выводила гулять. И в один момент – он всё забыл, осталось только то, что ты ему сделала больно.
- Очень обидно, бабушка.
- А вспомни, как ты в прошлое лето, когда дедушка сделал тебе замечание, что ты неправильно себя повела по отношению к младшему брату. Что ты сделала?
Начала кричать, что незаслуженно тебя обвиняют, что тебе не уделяют того внимания, как этому глупому мальчишке. Что ты никому не нужна. И чтобы дедушка и бабушка убирались из дома. Уезжали туда, откуда приехали. Было такое?
- Было, бабушка. Я же потом извинилась.
- Но боль осталась в душе бабушки и дедушки. А мы ведь тебя нянчили, кормили из бутылочки, ходили с тобой гулять. И даже после таких слов всё равно любим тебя.
- Я всё поняла, бабулечка. Я вас тоже люблю. И никогда больше не скажу ни одного плохого слова.
- Вот и хорошо. А с Валиком вы ещё будете лучшими друзьями.